– Быстро, в течение минуты. Внезапный приступ удушья, кашель, посинение верхней половины туловища, чувство стеснения в груди, и спустя несколько секунд человек мертв.
– Вы считаете, что его убили?
– Уверен.
– И так прямо написали?
– Написал! – приосанился отставной патологоанатом.
– Что было дальше?
А дальше были грубые просьбы каких-то типов, встретивших его в подъезде. Только теперь я заметила на лице Абрама Семеновича следы желтоватого синяка. На следующий день какой-то добрый человек, позвонивший ему по телефону, растолковал ему, что если он немедленно не исправит написанное, то сам ляжет на стол морга.
– Только не подумайте, что я уволился и уехал из-за того, что испугался этих подонков. Просто стало противно. Отдохну немного, устроюсь на другое место. Меня уже ждут. Профессионалов моего класса в городе больше нет.
– Почему вы не заявили в милицию?
– Не успел. После того, как на меня напали в подъезде, собрался было, но узнал, что тело кремировали. Так что мои слова уже никто подтвердить не сможет. Представил лицо сержанта в приемном отделении, вопросы типа: зачем вам это надо… Тошно стало. Вы меня осуждаете?
– Вы подтвердите свое заключение, если это будет надо? – суховато ответила я.
– Конечно, – засуетился он, – затевать дело, бороться я не стал, а вот помочь – с удовольствием. Даже не сомневайтесь.
– И не испугаетесь, если вам опять угрожать будут?
– Я живу с моей Иришкой. Я прошел все круги ада. Страшнее в жизни уже ничего быть не может, – отшутился он.
– А сейчас сможете коротко записать ваш рассказ?
– А, давайте, – махнул рукой он, – мало ли, что в жизни произойти может. А так хоть правда наружу выйдет.
Он сел писать, я прошлась по саду, чтобы не мешать. Кроме письменного рассказа, у меня была запись на диктофоне, так что подстраховалась я по полной программе.
– Абрам Семенович, – сказала я на прощание, – если вы мне понадобитесь, я вас найду. Только больше никому не давайте свои координаты, пожалуйста. Вы – единственный свидетель убийства очень хорошего человека. Вас могут найти. Кто еще знает о местонахождении вашей дачи?
– Никто, – шкодливо усмехнулся он, – эта дача не моя. Моя – рядом, через два участка, развалюшка фанерная. Просто хозяева этой на три года уехали за границу, а меня присматривать попросили, если что. Вот я и воспользовался их предложением.
– Отлично. Если я вам понадоблюсь, мой номер должен был сохраниться в вашем мобильнике.
Итак, эмболия. Очень удобный и безотказный способ отправления на тот свет неугодных. Кто мог сделать укол Лепнину? Умер он ночью, с момента попадания воздуха в вену до момента смерти прошло около минуты. Сосед Лепнина не просыпался ночью, значит, Матвей Васильевич добровольно позволил себе сделать укол. Вывод: его делала или медсестра, или женщина в медицинской униформе. «Шерше ля фам» – как сказал бы мой Ариша.
