– Шланг ему на рынке Вовка наш покупал, он и устанавливал. Этот никогда не признается, что подхалтуривает, особенно после такого случая. Да и свидетелей нет, мне Матвей Васильевич обмолвился между делом, а в милиции ничего не сказал, Вовку пожалел. Говорит, по объявлению мастера вызывал, а объявление потерял и телефон не помнит. Вовка ведь на наших глазах рос, родители непутевые, вот и сбился парень. Матвей жалел его. А зря, я считаю. А вот Ирка приваживала. То кран у нее потечет, то полочку повесить надо, то с проводкой что случилось – на все Вовку звала.
– Так надо с этого Вовки и спрашивать, – загорелась я, – может быть, он во всем и виноват?
– Был бы виноват, газ сразу бы вытек, – не согласилась тетя Надя, – а не через два месяца. И инфаркт Матвея в больнице не просто так хватил. Это Ирка все подстроила. Вот смотри: пока она не приехала, он на поправку шел. А как только появилась, так его и прихватило. Так там и передай.
– Где «там»? – вскинулась я.
Кажется, пропалилась. Или меня приняли за следователя в гражданском, или…
– В собесе своем. Должны вы защищать беззащитных стариков или только крупку в пакетиках носить можете? За что вам деньги платят? Думаешь, для чего я все тебе в таких мелких подробностях изложила? Чтобы просто время убить? Нетушки! Чтобы вы меры приняли. А то развели тут организаций, а за простого человека и постоять некому.
Тетя Надя разразилась обвинительной тирадой, и я поняла, что визит пора заканчивать. Поблагодарила за борщ, пообещала посодействовать, раскланялась и только собралась ретироваться, как тетушка, тыча пальцем в окно, уронила:
– А вон и Вовка чешет. Тот, который Матвею Васильевичу шланг новый устанавливал. Опять пьяный, паразит такой.
Я проследила за направлением ее пальца и увидела медленно и неуверенно бредущего по тротуару парня в черной потертой кожаной куртке. Того самого, которого я так удачно огрела пластиковой бутылкой по голове в квартире Лепнина.
* * *
Сенсаций Алина из деревни не привезла, но впечатлений – больше, чем надо, если учесть, что она и так страдала повышенной эмоциональностью. Кажется, Лепнин действительно затеял грандиозный проект. Мало того что он вложил немалые деньги и серьезно взялся за восстановление зданий и окружающего ландшафта, так на манер английских лордов еще и решил превратить родовое гнездо в музейно-развлекательный комплекс.
В России только-только начали появляться места, где любознательным и склонным к экстремальному отдыху туристам позволяли окунуться в атмосферу России XIX века. Где-то гостей просто поселяли в избу, учили прясть пряжу, позволяли ухаживать за скотиной, возиться на огороде, а по вечерам разучивали старые песни, водили хороводы, отправляли в ночное. Где-то больший упор делали на развлечения. Гостей собирали и устраивали гульбище, характер которого определялся ближайшим народным праздником: днем Ивана Купалы, Масленицей, Святками.
