Архипов уже совсем собрался идти к остановке автобуса, когда в конце улицы показался Лукьянов. Он медленно шел к дому, ритмично помахивая щегольским кейсом. Мите показалось, что он явно стал выше ростом и шире в плечах, а потому уже не производил впечатления мозгляка. Хотя… этот портфельчик да причесочка на проборчик… Ботаник – одним словом… Интеллигент хренов! Сейчас огребет по полной!
Заметив Архипова, хренов интеллигент и ботаник в одном лице сначала резко затормозил в удивлении, а потом более быстрым шагом пошел навстречу его пудовым кулакам. Митя и не заметил, как они у него непроизвольно сжались при виде соперника.
– Ну? – с вызовом произнес Лукьянов, оказавшись рядом с Дашиным мужем.
Митя опять с неудовольствием заметил, что они стали с Ванечкой одного роста и почти одинакового телосложения. Ничего… Он, Митя, будет драться за правое дело, за свою собственную жену, а потому непременно победит!
– Не нукай, не запряг, – ответил он Лукьянову, неожиданно вспомнив старинную приговорку.
– Чего ты хочешь, Архипов? – спросил тот и поставил свой кейс на поребрик.
– Я хочу, чтобы ты забыл даже мечтать о Дашке!
– Ну… мои мечтания ты никак контролировать не можешь, – неприятно усмехнувшись, ответил Ванечка очень даже сильным и мужественным голосом.
– Могу!!! – Митя почувствовал, как к горлу подступила удушающая ненависть. Он схватил Лукьянова за полы стильной летней курточки и притянул к себе. Светлые глаза соперника оказались прямо перед его собственными. И он выдохнул прямо в них: – Убью, с-с-собаку…
Ванечка продолжал глядеть в его глаза, не мигая. Если бы он хотя бы мигнул, если бы смотрел на него не с таким вызовом, то, возможно, Митя не стал бы вкладывать столько силы в удар. Струйка крови, которая потекла из-под головы Лукьянова к кроссовкам Архипова, была странно яркой… будто бы ненастоящей…
Майя Орлова была уверена, что жена Григория представляет собой расплывшуюся бабенку с пучком бесцветных волосенок на затылке и абсолютно голым, без косметики лицом. Иначе, чего бы Осипчуку таскаться по другим женщинам. Майя видела, что делают с большей частью женщин роды и грудное вскармливание детей. Почти все ее замужние сотрудницы страдали излишним весом и, кроме губ, не красили вообще ничего. Можно подумать, что перламутровая помада гнусно-розовых оттенков может как-то украсить поблекшее лицо, под которым еще лежат гармошкой два-три подбородка. Такой тон не только не украшает, а еще больше подчеркивает недостатки неухоженного лица. У жены Осипчука детей было двое, а потому она просто обязана была быть толстой, бесформенной и… скорее всего, тупой…
