— Я впервые в вашем городе, хотя много слышал о нем. Не могли бы вы уделить мне вечером часок-другой и показать достопримечательности? А то с этой работой вечно ничего не успеваешь. Жизнь идет, но как-то все мимо, мимо…
Переспать я с тобою хочу, вот что.
— К сожалению…
Она все уже решила. Ну конечно же, решила. Они, красивые и привлекательные, отвечают на этот вопрос в первые пять минут после знакомства со своими несчастными жертвами. Но, кажется, и сами не подозревают о своем выборе. А уж нам-то, мужчинам, и подавно не дано знать, что на этот раз означает «к сожалению»: «да» или «нет».
— …Сегодня я не смогу.
О, как прекрасно слово «сегодня»!
— Значит, завтра?
— А завтра тем более, — весело отвечает Элли и, нежно улыбнувшись, спрашивает:
— Вы как долго пробудете в нашем городе?
— До конца недели. Но, если понадобится, могу остаться и на выходные, — неосторожно раскрываюсь я, очарованный голосом и улыбкой. Если понадобится… Удобная фраза. Оставляет выбор. То ли нам с тобой понадобится, то ли работа заставит…
— Вот до конца недели я и не смогу. А если понадобится, то и в выходные тоже.
Кажется, это называется «от ворот поворот».
— Ну что же… Придется мне остаться у вас на пару месяцев, — со вздохом говорю я и смотрю в ее глаза самым откровенным взглядом, на какой только способен. И получаю в награду за настойчивость самую обворожительную за сегодняшнюю ночь улыбку. Впрочем, у нее каждая улыбка — самая.
Итак, первая атака отбита, но мне удалось отступить на заранее подготовленные позиции.
Дождь стучит по крыше «вольвочки» неутомимо и однообразно, словно засыпающий барабанщик. Японский кассетник обволакивает салон мягкой уютной музыкой. Всякий, кто проходит мимо, сразу понимает, что это вот и есть счастье — сидеть в теплой машине, слушать, как мелодия дождя сливается с аккордами нестареющего «Пинк Флойда», и наслаждаться дымком американской сигареты. Несколько раз хлопает входная дверь. Каждый раз вглядываюсь в придавленные дождем фигуры. Не то, не то, типичное не то.
А вот и Элли. Плащ, поднятый над головой, делает ее похожей на встревоженную птицу. Упоительная музыка сбегающих по ступеням каблучков — до нее далеко и унылому дождю, и неистощимому на выдумки ансамблю. Самый волнующий аккорд — заключительный. И падали два башмачка со стуком на пол. И воск слезами ночника на платье капал… Платьишко на ней, конечно, так себе, серенькое. Это заметно даже в тусклом свете прилепленных к козырьку над входом фонарей. Но если девочку приодеть… вызвав предварительно в Москву на курсы переподготовки…
