Уходим с собрания очень довольные. Может быть, счастье в том, чтобы найти общий язык с разными людьми?
Распеваем: «С собою пару-пару-пару пузы-рей-рей-рей…>
Афанасий Иванович догоняет нас, говорит:
— А институт-то вы свой как-нибудь по-другому назовите. Они вам ничего про это не сказали, постеснялись. Старики, они совестливые…
По вечерам, когда совсем темно, все вместе идём принимать ванны. Ирина светит фонариком. Переходим по мосткам одна за другой. Белоснежные ледяные вершины вокруг. Шумит Аравшан, шумит всегда неожиданно, то громыхает, как поезд, то шипит, как примус, то рокочет, как самолёт. Всё обманывает… Это акустика гор. Казахи уже спят, ванны свободны. Войдём в маленький домик, засветим свечу, разденемся — и бултых в бассейн.
— Ах ты гадина! — кричит Леночка и начинает лупить кедой полнотелую, здоровенную лягушку. Они постоянно забираются в бассейн погреть косточки.
— Не тронь, не тронь. Может быть, это царевна, — останавливается Лера.
Ирина хватает лягушку за лапу и вышвыривает за дверь:
— Царевна!
— А кто знает, может быть, и так.
Своеобразное существо эта Лера. Как-то заглянула в её рабочий журнал. Вижу между цифрами и расчётами что-то вроде стихов. Не утерпела, прочла:
Пробую мир огорода.
Как птица раскинул бурак
Красно-зелёный хвост.
Сколько премудрости нужно капусте,
Чтоб так закрутиться в кочан?
Скрывает, что пишет. Исподволь завела с ней разговор, похвалила. Она уклонилась:
— А это и не стихи. Так, для себя.
Но однажды показывает мне:
— Про Афанасия Ивановича написала.
Шрам во всю щёку,
Усталость глаз,
Висков седина,
Но как твёрдо держит рука
Скупой осенний букет.
— Молодец, — говорю, — хорошая зарисовка. Только это не Афанасий Иванович.
— Почему?
— Нет в его глазах усталости. Напротив: жажда жизни, интерес ко всему, нерастраченность чувств. Он счастливый человек!
А Лера отвечает растерянно:
— Но я об этом и написала.
Выходит, я не поняла. Бывает.
…Плещемся в бассейне. Запеваю:
С собою пару-пару-пару пузырей-рей-рей
Берёт он, плавать не умея.
— Пожалуйста, мадам, перестаньте. Ну, что вы придумали эту дурацкую песню! — просят девчонки. Придумала… Они даже не слышали её никогда. Иное поколение, иные песни.
— Вот вы всё с ними носитесь — поколение, поколение! По-моему, они просто ничего не понимают, болтают о чём-то часами, шепчутся, — говорит Ирина.
А я думаю: вот бы их послушать…
— С Ленкой хоть работать легко, у неё в руках всё горит, — не унимается Ирина, — а уж ваша Лера — одно мучение. Уставится в одну точку и думает. О чём? По горам ползает, всё шарит, ищет. Чего? И почему это вы всё у неё на поводу? Не понимаю. Утром послала к холодному источнику смерить окислительно-восстановительный потенциал. Жду, жду, не возвращается. Пошла сама. И чем же, вы думаете, они там с Ленкой занимаются? Целуются с ручьём! Улеглись на берегу и целуются с ручьём.
