Лето здесь короткое, луга альпийские, постоянная смена цветов. То зацветает всё розовым, потом лиловым, то всё заполыхает жёлтым… И всё меняется так быстро на лугах, как в небе или на вершине «Палатки».
Почему «Палатка»? Таинственное и мрачное величие этой вершины рождает у меня совсем иной образ. То курятся облака вокруг её снегов, то холодно заблистает она на солнце, то вдруг посинеет и станет почти чёрной, в закаты зальётся кровью, потом лиловеет. Она притягивает меня, и я не могу на неё глядеть.
Однажды спрашиваю Леночку:
— Что тебе напоминает эта вершина?
— Не знаю.
— А ты посиди на крыльце, посмотри, подумай.
Уселась. Долго сидела, смотрела.
— Ну, что мне скажешь? Что же ты молчишь?
Отвечает мрачно:
— Боюсь, не угадаю.
— Дурочка, чего боишься? Что она тебе напоминает?
— Ну что вы допытываетесь? Могилу. Только вы не расстраивайтесь. Это ерунда. Всё равно он к вам вернётся, я знаю. Вот увидите.
Откуда? Как могла она догадаться? Ведь никто не знает, что у меня произошло. Интуиция юности?.. А может, счастье в том, чтобы поверить ей?
Мария Емельяновна гордо и снисходительно смотрит на букет:
— Он мне всегда приносит с самых первых цветов, из-под снега, до самых последних. Большой любитель.
У неё много забот. На ней весь «санаторий». В летнее время сюда наезжает много народу. Старики казахи, киргизы с семьями, со своими баранами разбивают кибитки вокруг и парятся в горячих источниках, лечат ревматизм, радикулит. А Марии Емельяновне за всем следить. Устаёт и поэтому не очень-то любезна. Из нас терпит только Леру и меня, и то потому, что мы не обидчивы. А можно ли обижаться, когда за каждой мелочью бежишь к ней.
Волосы у неё седые, а лицо молодое и глаза светлые, как льдинки. Наверно, была хороша, а сейчас располнела. Ходит тяжело, задыхается. Да и немудрено, на такой высоте. Трудно ходить, не хватает воздуха.
Вначале мы тоже задыхались, пяти шагов не могли пройти, а теперь привыкли. Нас пугали, что высокогорная болезнь — бессонница, но у нас всё наоборот, спим как сурки, особенно в дождь. А погода здесь меняется беспрестанно, по десять раз в день.
— Мадам, разгоните тучи, — «на полном серьёзе» требует Ирина, — не поедем же мы в маршрут под дождём.
В Якутии меня учил шаман, как это делать. Выхожу на крыльцо, поднимаю руки, пронзаю растопыренными пальцами небо и начинаю шипеть, свистеть на облака до исступления. Смешно, сама не верю, но помогает. Дождь прекращается, и снова солнце.
