— Вы знаете, — говорит Володя, — что такое Млечный Путь? У туркменов есть легенда. Слышали? Белая верблюдица Майя прошла по небу и накапала своим молоком. Правда, красиво?
— Значит, выходит, Млечный Путь это вроде чала будет. Так, что ли, я понял? Спокойной вам ночи, — говорит Виктор.
Но ночь не была спокойной. Проснулись от ветра. Он налетел мгновенно, принёс тучи песка. Мы забрались в спальные мешки, укрылись с головой. Ветер пробивал насквозь. Стало холодно. Мы совсем промёрзли и перебрались в кузов. В машине, под тентом, было теплее.
Аллочка в углу засветила фонарик.
— Что это ты? — спрашивает Володя.
— Так, ничего.
— Имей в виду, запасных батареек нет.
Аллочка молчит, не отвечает. Отгородилась от всех, уселась на спальном мешке, не тушит фонарик.
— Может быть, ей плохо? — забеспокоилась Зиновия Ивановна. Заглянула к Аллочке в уголок и улеглась злая-презлая. — Локоны накручивает на бигуди. Нашла время. Глупости.
— Но почему же? Время не совсем подходящее, но, по-моему, мило, — примирительно произношу я.
— В вашем духе, — отвечает Зиновия Ивановна и отворачивается.
К утру ветер стих, и солнце стало припекать. Встали невыспавшиеся, голодные. Особенно Володя был не в духе. Он не любил не высыпаться. Полили друг другу, умылись.
Кое-как закусили и отправились в путь.
Сперва дорога была приличной. Но потом началось что-то невероятное. Нас подкидывало, встряхивало, бросало во все стороны. Мы задыхались в облаке пыли. Она слепила глаза, налипала повсюду. Мокрые от жары, мы держались друг за друга, чтобы не вылететь из кузова, — сплошные рытвины, ямы. Хорошо, если пять километров мы делали за час.
Многострадальный «ГАЗ» тянул из последних сил. Закипала вода в радиаторе. За два года, что он нам служит, мы успели полюбить его. Есть что-то одухотворённое в машине, особенно экспедиционной. Она и помощник и дом.
Перед Кизыл-Арватом стало полегче. Слева бахчи. Виктор забеспокоился:
— Надо заехать. Вторые бахчи пропускаем… Арбуза охота.
Но Володя скомандовал — отставить. Жаль времени.
В городе заехали на базар. Видим, продают чал. Обрадовались. Только Зиновия Ивановна не пьёт, отказывается.
— Отвяжитесь с вашим чалом. Не понимаю, как вы можете пить эту гадость. — Повернулась и пошла к машине.
Закупаем на базаре продукты. Надоела тушёнка — захотелось свежего мяса. Но не тут-то было — ничего, кроме верблюжатины. Продавцы говорят: молодая. Решили: покупаем, проучим Зиновию Ивановну.
Проехали город. Шоссе. Дорога замечательная. Вечереет. Свернули в балку, остановились. Привал.
