Но никаких звуков девочки. Она исчезла.
Завелся мощный двигатель, где-то прямо перед питомником. Он побежал. Даже в такой катастрофически плохой форме он мог преодолеть сотню метров менее чем за тринадцать секунд. Он взбежал на откос, когда автомобиль проезжал мимо. За рулем сидела женщина. Не исключено, что при наличии очень тонкого слуха можно было бы угадать свернувшуюся на заднем сиденье девочку. Ему не удалось. Тем не менее он запомнил номер машины. Вытащил авторучку и карту.
Почти четверть часа он разгуливал взад и вперед по берегу озера. Чтобы услышать ее. Чтобы отдышаться. Ни то ни другое не удалось.
Он сел в машину. Набрал номер отца. Максимилиан сразу же взял трубку. Отец говорил шепотом.
— Я в казино, здесь положено отключать телефоны, какого черта ты мне звонишь, хочешь сообщить, что описался в постели?
— Ты, конечно, уже ни на что не годишься, — сказал Каспер, — но, может, ты все-таки в состоянии получить доступ к Центральному реестру транспортных средств?
Он дал Максимилиану номер машины. Связь оборвалась.
Он медленно поехал домой.
Какой-то звук расколол воспоминания и вернул его обратно в вагончик — это был звук телефона. Сначала никто ничего не говорил, слышно было только хриплое дыхание — дыхание человека, которому требуется тридцать секунд, чтобы возместить ту нехватку кислорода, которой ему стоил этот звонок.
— В пятницу я буду здоров, — выговорил Максимилиан. — Я узнал, где живет лучший филиппинский хилер, он добивается потрясающих результатов, его доставят ко мне на самолете — и через неделю меня выпишут.
Каспер молчал.
— Ну что ты раскис? — спросил Максимилиан. — Летом будем делать боковое сальто на пляже.
Они прислушивались к дыханию друг друга.
— Номер, — проговорил больной. — Который ты мне дал. Он заблокирован. В Центральном реестре. С пометками «Украден» и «Ведется следствие». И со ссылками на начальника полиции. И на их разведывательное управление.
Хрипы продолжались еще несколько секунд.
— Йосеф Каин? — спросил Каспер.
В искусстве импровизации Каспер многому научился от своего отца в детстве. После сокрушительного скандала с матерью Каспера или после обеда с членами стрелкового общества, где было двенадцать блюд и который продолжался шесть часов, Максимилиан Кроне мог отправиться прямиком в суд или в Объединение датских промышленников.
Но теперь он молчал.
Отец и сын прислушивались к дыханию друг друга.
— Оккультизм, — произнес Максимилиан. — Отдел Н создали якобы в связи с чем-то вроде этого. Черт возьми. Похоже, что у полицейских совсем мозги размякли.
