- Доватор? - спросил он.
- Да, генерал Доватор.
Миронов заметил, как лицо Холостякова вдруг стало тупым и холодным. Шрам на переносице покраснел.
- Генерал Доватор, - процедил он сквозь зубы. Швырнув требование на стол, он резко спросил: - В какую армию входит ваше соединение?
Миронов ответил, что кавалерийские дивизии сейчас находятся в резерве фронта.
- Ну и получайте там. Ваш генерал думает, что он мудрец, а здесь дураки сидят, - и Холостяков размашисто перечеркнул свою подпись на требовании.
Миронов недоуменно молчал. Он не знал, что Холостяков был когда-то обижен Доватором. Увидев, что Доватор уже в звании генерала, Холостяков вскипел. Ему казалось, что его обошли, унизили и даже чего-то незаслуженно лишили. "Люди получают генеральские звания, а здесь вот сидишь на проклятых грузах - ни уму, ни сердцу". Недавнее повышение в звании его уже больше не удовлетворяло.
- Что это значит, товарищ полковник? - резко спросил Миронов, возмущенный таким неожиданным поворотом деда.
- А то, что ваш генерал обязан знать порядок материального обеспечения. Раз его части находятся в распоряжении штаба Западного фронта, то и пусть получает из фронтовых резервов.
- Но вы не можете использовать такого количества подков. - Миронов старался говорить мягко, несмотря на то что волнение его дошло до крайней степени.
- Вам этого не дано знать!
Холостяков небрежно отодвинул требование на край стола, как бы подчеркивая этим, что разговор окончен.
Но интендант Миронов был человек не такой, чтобы отступиться. Да и нельзя было возвращаться без подков. Приказание Доватора было категоричным, и Миронов сам понимал, что положение создалось катастрофическое: на раскованных конях воевать нельзя. Поведение полковника было ему совершенно непонятно. Обстановка сложилась так, что отступающие войска не успевали вывозить даже такие грузы, как боеприпасы и продовольствие. Пакгаузы были забиты всевозможным снаряжением. На путях стояли десятки неразгруженных эшелонов. Железнодорожная магистраль почти ежедневно подвергалась бомбардировкам. Все это Миронов с большим тактом старался внушить Холостякову, но его слова натыкались на тупое упрямство. Полковник был неумолим.
Тогда Миронов решился на крайнее средство. Порывшись в кармане гимнастерки, он извлек старое удостоверение штаба фронта и положил его на стол.
- Что это? - с прежней небрежностью спросил Холостяков.
- А вы прочтите. - Миронов принял сугубо официальный тон. - Мне, как представителю штаба фронта, необходимо ознакомиться с продвижением грузов.
