- Да хоть сейчас. На большак выйду и проголосую, - сказал Агафон, поднимаясь со стула.
- Тогда лучше сделай так. Пройди до райпотребсоюза. Там сегодня должна быть совхозная машина. Заведующая магазином, Варя Голубенкова, за товаром приехала. С ней и доедешь. Кстати, муж ее, Мартьян Голубепков, тоже механизатор, коммунист, дружок Соколова, парень с характером и кое с кем не ладит... Ему нужно помочь. Ты старый комсомолец да еще бывший газетный работник, ты и поможешь. Ну, вот так, дорогой товарищ Чертыковцев, желаю успеха. Нужно будет - обращайся ко мне. Бывай здоров.
Антон Николаевич проводил его до порога и пожал Руку.
Агафон вышел из кабинета с таким видом, словно был назначен директором совхоза. Взяв чемодан, насмешливо сказал Надюше:
- До свидания, ангел без крылышек!
- До свидания, министр без портфеля, - отпарировала она.
- А ты, оказывается, колючая, - удивился он.
- Да, очень даже вострая, как сказала иголка, у которой был сломан кончик, - тихо проговорила она ему вслед.
Агафон рассмеялся, шаркнул ногой, пожелал ей удачи в жизни и вышел.
- Ну, как паренек-то? - когда позже Надя вошла в кабинет, спросил Антон Николаевич.
- Ничего. Большой... - стараясь упрятать в поджатых губах улыбку, ответила она тихо.
- Только и всего?
- А что еще? Ну, модный, веселый, - все тем же бесстрастным голоском отвечала Надя.
- Модный? Тоже нашла слово. Стоящим будет, если хорошенько обстругать да отшлифовать! - весело заключил Антон Николаевич. Годы и опыт научили его разбираться в людях и по первому впечатлению. Хороший человек угадывается с первого взгляда, с первых слов.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Около райпотребсоюза Агафон машины не застал. Она только что, как сообщил какой-то дядька, ушла в совхоз. Тут же неподалеку был рынок. Но продавцы и покупатели почти разъехались, и попутчиков найти ему не удалось. Вспомнив совет комбайнера Ильи Михайловича, он расспросил прохожего и отправился на Аккермановский большак.
На окраине его встретила липкая суглинистая грязь дороги. С гор пронзительно дуло прохладной мартовской сыростью, хотя солнце уже сильно припекало, съедая лежащий в долинах снег. В воздухе по-весеннему заливались жаворонки, вдоль дороги, развороченной тракторными гусеницами, солидно шествовали черномазые грачи, обмениваясь меж собою гортанными выкриками. Далеко за степью, где начинались изволоки, возвышались крутобокие Губерлинские горы. Справа от большака дымилась, медленно догорала оставленная комбайнами перезимовавшая солома.
