– Девятнадцать!
– Мне надоели твои уточнения, и стоило мне от тебя уйти, как ты… сколько прошло времени, месяц?
– Больше!
– Ты… вроде порядочная женщина, а заводишь себе верзилу с мышцами? Это отвратительно!
– Ты зря, Володя симпатичный. Он не замухрышка, как некоторые. Он честный, сильный, он прямодушный!
– А ты… ты… распущенная… Ты беспутная…
И тогда Марина Петровна принялась хохотать. Ее буквально трясло от хохота.
– Перестань! – нервничал Борис Иванович. – На нас смотрят!
– Значит, ты… закатываешь мне сцену ревности?
– Это не сцена ревности!
– Нет, типичная сцена ревности! Ты ушел к другой, а прибегаешь меня ревновать!
– Я не ревную!
– Нет, ревнуешь!.. – И тут Марина Петровна вдруг перестала смеяться, стала серьезной и сказала тихо, очень тихо: – Ой, Борька, ты меня любишь!
– Нет, не люблю! – снова заспорил Борис Иванович.
– Любишь!
– Нет!
– Нет?
– Да!
– Значит, да?
– Да, что не люблю! Я забочусь о дочери, а ты подаешь ей дурной пример!
– Я тебе даю развод, без суда! Пошли! – неожиданно предложила Марина Петровна.
– Пошли! – согласился Борис Иванович. – Только у меня нет с собой заявления!
– Новое написать – пара пустяков!
– А паспорт нужен?
– Нужен!
– А у меня нет с собой паспорта!
– Просто ты уже не хочешь со мной разводиться!
– Нет, хочу! Я принесу паспорт и заявление! – И Борис Иванович зашагал по улице.
Вечером, когда Марина Петровна вернулась домой, Наташа поспешно вышла ей навстречу:
– Мама, я должна тебе что-то сказать…
– Все, что ты скажешь, я знаю заранее. Зато я тебе расскажу! – В голосе Марины Петровны звенела счастливая гордость. – Сегодня твой отец закатил мне сцену ревности! Я думаю, он бы меня прибил, но на улице было слишком много прохожих!
– Мама, наш папа – прошедший этап, а я тебе должна сообщить…
– И прошедший и, быть может, будущий! Он готов был меня растерзать, он меня любит!
И только сейчас Наташа очнулась.
– И ты его пустишь обратно?
– Конечно, я с ним прожила двадцать лет.
– Девятнадцать!
– С годами люди в ком-то нуждаются. Подожди. – Марина Петровна решительно предупредила попытку дочери заговорить. – Да, я знаю его недостатки, но, сложенные вместе, они превращаются в достоинства.
– А ты уверена, – язвительно спросила Наташа, – что он снова не сбежит к толстухе?
– Знаешь, как говорится, хорошо там, где нас нет, а он побывал там, где нас нет, и понимает теперь, что лучше там, где мы есть! Суета сует…
Раздался звонок. Наташа посмотрела на мать.
– Наверное, Вася! – беспечно сказала Марина Петровна.
