военнопленные из гитлеровских лагерей, власовцы, бандеровцы, зеленая литва и эстонцы, а то и вроде меня, чурикн. Двое даже из тех, кто Берлин брали.
Народ все тертый, боевой и не доходяги. Разной твари по паре то есть, но тут в зоне все как из одной части. Нескольких урок отделали так, что все они подальше держаться стали. Да и бригадиры, и нарядчики, и сами надзиратели их боялись. По баракам параша пошла: вохра и суки жаловались на этап начальнику лагеря, а он так сказал: "Норму выполняют? Ну и все. Мне план нужен, а с урками и доходягами плана не будет, не наскребешь, так что оставьте их".
- Пашенька,- вдруг прервал его Марк Соломонович,- отдохни, ведь уже за полночь.
Он, оказывается, может быть, и давно уже, возле кровати Павлика на табуретке сидел. Тот зыркнул изпод светлых ресниц, процедил:
- Заткнись! Я и так на бессрочный отдых ухожу.- Марк Соломонович покорно замолчал.
- Ну вот,- продолжал Павлик, часто и неровно дыша.- Тут мне один старший лейтенант и говорит:
"Ты, солдат, с урками не шейся. Тебе с нами дорога".--"А куда здесь дорога, кроме как в деревянный бушлат?" Он усмехнулся. "Поживем,-говорит,-увидим". Зашел я как-то в мехмастерские, там лопаты, кайла точили, тачки чинили и всякое из железа работали. Дело знакомое. Тут я вправду кое-что увидел.
А как-то, в начале августа это было, вывели нашу бригаду из зоны еще не усталую после ночи-то. Старший лейтенант этот что-то крикнул, и тут весь конвой перерезали. Ребята знатные ножи понаделали. Взяли у вохры автоматы, кому досталось. Бригада по команде за кочками залегла. Мне тоже кто-то нож сунул.
А погодя новую бригаду из зоны выводят. Только до нас дошли, старший лейтенант скомандовал: "Бей катов!" Вохра, как увидела наших с автоматами и ножами, побросала все и бежать. Это они против доходяг зверовали, а тут никто из них далеко не ушел. Потом подошли к зоне, уложили попок на вышках, вохру на вахте. Наших двоих тоже задело. Однако ворота открыли и в зону ворвались, кончать кого надо. Потом на поселок охраны напали. Они и оглядеться не успели, как их всех уложили. Тут уж на складе оружием разжились вдоволь. Полковника Воронина, начальника лагеря, живьем взяли. Привели в зону-судить.
Там уже почти все урки разбежались-кто куда. А из 58-й больше половины с нами встали, остальные в бараках спрятались, а кто и ушел невесть куда. Тут начальник лагеря встал на колени и говорит: "Братцы.
вы меня прикончите, и правильно сделаете. Только сначала выслушайте!"
