– Бадди... – пробормотал я.
Через полчаса я был от Вавилона на расстоянии в полгалактики под лучами иного светила. А уже через час (в порту прибытия было людно) я вступил в другой мир.
Так началось мое путешествие длиной в два года.
Не стану перечислять все места, которые посетил. Не важно, где меня носило, – мне так и не удалось убежать от воспоминаний о том, что я совершил. Спас город и разрушил жизнь – жизнь, связанную с моей неразрушимыми узами. Весьма спутанными узами, не спорю, но все-таки узами.
Однажды я проснулся и впервые удивился тому, куда меня занесло.
В своем одноместном космическом корабле я очутился в двух парсеках (минимальное безопасное расстояние) от некоей звезды – одного из таинственных квазаров, освещающего своим сиянием дюжины галактик.
Я находился на расстоянии в шестнадцать миллиардов световых лет от Вавилона на самом краю обитаемого пространства.
Дальше пути не было.
Я так и не нашел места, где мог бы укрыться от себя самого.
И я решил вернуться туда, где родился.
Я лежал на спине среди моря пшеницы, разглядывая облака, когда меня нашел Эйс.
– С тех пор, как ты пропал, мы отслеживали на этой планете все прибывающие корабли, – сказал он. – Вавилон подозревал, что рано или поздно ты здесь объявишься.
Я даже не пошевелился.
– И что с того?
– Вавилон хочет, чтобы ты вернулся. Он сказал, ты это заслужил.
Я размышлял.
– Как у тебя это получается? Ты же не можешь находиться в контакте с этим мастером-манипулятором прямо сейчас?
– Нет, я получил ограниченную автономность на это задание. Так ты возвращаешься? Вавилон найдет тебе применение.
– Кто бы сомневался. Хорошо, передай ему вот это послание.
Я продиктовал старинный детский стишок.
– И что все это значит?
Ограниченную автономность Эйса мое послание явно поставило в тупик.
– Просто передай. Послание одного поэта другому. Он поймет.
Мне показалось, что Эйс призадумался. Затем он ушел.
Я закинул руки за голову, чтобы было удобнее лежать. Земля благоухала, небо синело. Кругом высились ровные колосья пшеницы. Не сдвинусь с места, если только рядом не проедет комбайн.
Я заглянул в себя и начал собираться – хорошо бы успеть вернуться к утру.
Перевод: М. Клеветенко, 2006.
– Мы на месте. Пошевеливайтесь, нечего просиживать задницы, – грубо скомандовал Марл.
Анна попыталась стряхнуть тошноту, вызванную Гейзенберговым перемещением. Вот ублюдок, подумала она. Так безжалостен к себе и к нам. Ничего, я выдержу – слишком многое поставлено на кон. Не дождешься, я не приползу обратно в твою черно-синюю постель.
