— Это лучший день в моей жизни, — объявил он. — Я люблю тебя.
— Тебе не обязательно искать во всем романтику, чтобы снова залезть ко мне в трусы, — хихикая, сказала Ванесса и сама поцеловала его. — Я готова всегда. И кстати, я тоже тебя люблю.
— Круто, — глупо улыбнулся ей Дэн. Ванессе не верилось, что перед ней ее Дэн, все тот же Дэн. Он был так же бледен и худощав, и от него так же пахло кофе, но глаза… его карие глаза светились, а на щеках, обычно болезненного вида, появилось нечто, напоминающее ямочки. Стоп, а разве когда-нибудь она видела его глаза?
— Блин, да ты постригся, — заметила она, разглядывая его новую прическу.
Дэн просил парикмахера постричь его коротко, оставив баки, полагая, что это выделит его среди кретинов, которые учатся с ним в одном классе. Он смущенно провел рукой по голове. Парень с баками, ну что тут еще скажешь.
Ванесса подбоченилась: что-то в прическе Дэна показалось ей слишком нарочитым, словно он пытался придать своей внешности налет бо-гемности.
— Ты совсем другой. Но, наверное, я скоро привыкну, — задумчиво произнесла она, словно уже ощутив ностальгию по Дэну прежнему, с неухоженными волосами.
Из дверей школы гурьбой высыпали восьмиклассники, горланя: «Хэллоу, Долли!» Их только что отпустили с урока пения, а они были слишком юны и невинны, чтобы понять, что ведут себя как голубые.
Привет, Долли! Привет, Долли! Как здорово, что ты теперь там, где и должна быть!
Дэн достал из черной сумки пачку сигарет «Кэмел» без фильтра, вынул одну и вставил ее в рот. Когда он зажигал ее, Ванесса заметила, что руки его дико тряслись, совсем как прежде. Он протянул пачку Ванессе:
— Будешь?
Ванесса уставилась на него, не веря своим ушам.
— С каких это пор я курю?
Дэн выдохнул дым вверх и закатил глаза.
— Извини. Не знаю, что на меня нашло и почему я предложил тебе. — Он спрятал пачку в сумку и схватил замерзшие пальцы Ванессы.
Они уже собирались идти, как из дверей школы, играя неоново-голубым баскетбольным мячом, вышел Зик Фридман: длинные вьющиеся черные волосы да серая новомодная куртка для сноубординга. Он был большим и неуклюжим, но это не мешало ему быть лучшим баскетболистом школы «Риверсайд». Зик и Дэн дружили аж со второго класса, и все свободное время тусовались вместе, но теперь у Дэна были дела и поважнее, а точнее — женщины и поэзия.
Дэн вдруг понял, что даже не знает, в какой университет подал заявление Зик. В том, что они отдалились друг от друга, виноват он сам, и от осознания этого легче не было.
