Абель по-прежнему стоял на своем.
— Если несколько и осталось, что с того? Они теперь старые, как этот седой дурень, а он так стар, что мочиться стоя не может, не то что сварить яд и отравить колодец. Да и нет свидетельств, что они кого-нибудь отравили.
— Есть свидетельства, мой юный друг, — торжествующе произнес Зофиил. — Многих евреев во Франции судили и уличили в распространении чумы посредством отравления колодцев. Они сами добровольно признали свою вину под пытками и...
— Архиепископ Кентерберийский скажет под пыткой, что его мать — черный петух, а сам он состоит в сговоре с дьяволом, да и мы все тоже! — вырвалось у меня.
—...и были справедливо казнены за свои гнусные преступления, — продолжал Зофиил, словно не слышал моих слов. — И если во Франции чуму вызвали они, то с чего бы в Англии той же болезни иметь другую причину? Нет, причина та же, только здесь их труднее разоблачить и предать огню. Мы должны все быть начеку, потому что они таятся среди нас.
Адела испуганно прижалась к Осмонду и зарылась лицом в его плечо. Тот обрадовался, сочтя это знаком, что вчерашняя ссора забыта, и воспользовался случаем вступиться за жену.
— Ну вот, Зофиил, ты напугал Аделу. Когда ты только научишься держать свои гадкие мысли при себе?
Зофиил нимало не смутился.
— Я лишь излагаю факты. Если твоя жена столь глупа, что ее надо постоянно оберегать от жестокой правды, то сам о ней заботься и не жди, что все станут ходить на цыпочках, притворяясь, будто тучи сделаны из сливок, лишь бы ее не огорчить. Или она боится, что ее примут за жидовку?
Тут даже старый Уолтер опешил.
— Она не жидовка. Они черные, с крючковатыми носами — у нас в церкви на стене намалеваны, я видел. Уж до чего страшны — за милю узнаешь. А она девочка красивая и беленькая, что наш Спаситель.
Адела слабо улыбнулась. Уолтер, подавшись к ней, подмигнул с видом старого сластолюбца, но она по-прежнему дрожала. Осмонд, как всегда, разрывался между желанием успокоить ее и двинуть Зофиила в челюсть.
Надо было как-то их отвлечь.
— Плезанс, а у тебя остался маковый отвар, что ты давала Аделе? Чтобы лучше спать?
Однако Плезанс словно не слышала. Она во все глаза смотрела на Зофиила и казалась перепуганной ничуть не меньше Аделы. Пришлось мне под тем предлогом, будто я хочу отдать Плезанс ее котомку, встать и отвести трясущуюся женщину подальше от остальных.
— Не обращай внимания, Плезанс. Нет здесь ни вампиров, ни жидов. Люди напуганы. Они не могут сразиться с болезнетворными испарениями, вот и придумывают другого врага, чтобы не чувствовать себя такими беспомощными. Что до Зофиила, думаю, он и сам нисколечко в них не верит и спорит ради спора. Надо бы дать Аделе макового отвара, чтобы она успокоилась, не то Осмонд сейчас полезет на Зофиила с кулаками.
