, что правитель покинул дворец под чужой личиной. Не исключено, что и землетрясение — плод заклинаний того же мага, не бывает таких совпадений…
И вот результат: фальшивая чужая личина стала по-настоящему чужой. Что теперь делать — непонятно.
Можно, конечно, во всеуслышание объявить себя лордом-регентом, попавшим под злые чары. Тому же ротмайстеру Круллу, происходи разговор с ним в более спокойной обстановке, можно было бы напомнить о многих делах, про которые случайный самозванец знать ничего не должен. Можно было бы, но…
Но план такой сработает, только если во дворец вскоре после землетрясения не заявился некто , похожий как две капли воды на Адрелиана.
А он заявился, сомнений нет. Потому что никто не станет затевать столь рискованную игру лишь для того, чтобы доставить временные неудобства лорду-регенту.
Тогда попытка объявиться может закончится плачевно… Если очень повезет, то и столица, и затем страна расколются надвое: кто-то признает регентом утратившего лицо Адрелиана, кто-то — засевшего во дворце двойника-самозванца. Смута, гражданская война… Не годится. Даже если удастся в той войне победить, враги только и ждут такого случая.
А если не повезет, то гвардейцы схватят Адрелиана, когда он только начнет убеждать потенциальных сторонников, что он — это он. Швырнут в подземную темницу, и все на этом закончится. Даже публичной казни, как в случае с лжепринцем лже-Лорисом, ждать не приходится. Ну объявился какой-то сумасшедший бродяга-самозванец, ну сгинул безвестно, через неделю никто и не вспомнит…
Нет, с последствиями магической атаки надо бороться с помощью магии. Адрелиан вздохнул. Он всегда предпочитал надеяться на верный меч и мужество солдат… Но другого выхода нет, надо обратиться к кому-то из сильных магов, и вернуть для начала свое истинное лицо.
Проблема в другом: а к кому можно обратиться, не рискуя попасть в лапы автору всего нынешнего безобразия? К Хильдису Кооту? Что не епископ затеял магическое покушение, Адрелиан был уверен. Почти уверен…
Но… Но лорд-регент не всегда согласовывал свою политику с политикой серого братства — когда считал, что интересы Инквизиции идут вразрез с государственными. Не так давно, когда на совете речь зашла об объединении с Аккенией, епископ очень старался не выдать недовольство… Не посчитает ли сайэр Хильдис, что попытаться сделать из самозванца свою марионетку гораздо выгоднее, чем иметь дело с подлинным, но весьма своевольным Адрелианом?
