Просто его светлейшество только что получил подтверждение одной из своих догадок.
Он и не ожидал, что заговорщики воспользуются «заклятием личины». Никому на свете мире не под силу создать «маску», которую не заметят артефакты, во множестве установленные во дворце. Доказательство тому — только что произнесенная Крондаком «вокабула истинного облика». Она не разрушала изменяющие обличие заклинания, но позволяла «заглянуть» под них. Сколько бы ни понавесили этих «вуалей».
А вуалей и не вешали.
Никто не пытался скрыть истинный облик человека, который стоял посреди зала и сетовал на отсутствие подходящих женщин в гареме. Не был он и мыслеформом, пустой оболочкой, управляемой кем-то на расстоянии. А вот его «нимб силы»…
Епископ прищурился. Все те же уплотнения, переливы, пятна — где-то звенящие от напряжения, где-то похожие на пушистый туман… Даже если бы его светлейшество не научился мгновенно запечатлевать в памяти «нимб» любого существа и любого предмета, у него было в запасе почти двадцать лет.
Все знакомо. И все-таки что-то не так. Сходство — как между живым человеком и его портретом, что написан талантливым художником.
Очень талантливым, если не сказать «гениальным». И все же портрет остается портретом.
Воздух снова зазвенел. Однако на этот раз звук был иным.
— Вы ничего не почувствовали? — осведомился Хильдис Коот, обращаясь то ли к лорду-регенту, то ли к самому себе.
— А что мне чувствовать? — возмутился будущий император. — Вы давайте, сай бискуп, не тяните!
Епископ сочувственно кивнул. Ему не было нужды смотреть в «зерцало истины». После того, как он произнес «заклятье честного слова, этот человек не смог бы солгать. И даже не захотел бы.
— А может, подскажете, уважаемый… — Крондак спустился с возвышения и одернул пояс, стягивающий его балахон. — Кто вы такой?
Лицо Хильдиса Коота оставалось непроницаемым.
Лорд-регент осклабился.
— Ох, сай бискуп! Вы что ж, не знаете, кто я такой? Тоже мне визитор… Визиторы все-е-е знать должны! Эх, вы-ы-ы…
— Не пререкайтесь, пожалуйста, — оборвал его узкоплечий экзекутор. — Сделайте одолжение, ответьте отцу-дознавателю.
— Ох, — «Адрелиан» подошел к креслу, похлопал по бархатной подушке и уселся. — Вот так бы сразу. «Пожалуйста», «сделайте одолжение»… Фарин я. Фарин Домкс. Работаю в трактире «Горбатый жеребец», добываю кусок хлеба, так сказать, честным трудом. Овощи с рынка ношу, дичину разную, муку там… Мусор опять же убираю, полы чищу… — в голосе послышались ноты негодования. — Работка, между прочим, нелегкая, грязная. Иные бы побрезговали, а я вот не брезгую! А мог бы, между прочим, давным-давно в Совете сидеть, советы давать! И дельные советы-то, слышите? Голова у меня хорошо соображает, да и папаша-то мой — не кто-то там,
