Она заметила, что ее спутница все еще держит полотенце в руках, развернула его и аккуратно утерла ей лицо.
— У вас нет чего-нибудь, что может помочь в поисках?
Флайри почувствовала, как от напряжения начинает ломить виски. Все складывалось слишком хорошо. Подозрительно хорошо.
— Я только знаю, что его повезли в сторону Кирсонинга, — пробормотала она. — Это все. Его могли везти под видом больного. Хорошего лекаря не везде найдешь, и никто ничего не заподозрит…
— Значит, везли на подводе или в конных носилках, — задумчиво проговорила Тэм. — Но крупные города они будут обходить стороной, даже если не прибегали к магии. Глаза стражей порой столь же зорки, как «Око Сеггера». Ладно, будем надеяться, что простые люди им в этом не уступают… На чем мы остановились?
Флайри попыталась вспомнить, но почувствовала, что мысли уплывают. Усталость подкралась незаметно, точно враг, сумевший найти тайную тропу и бесшумно снявший часовых в лагере.
— А какой он был — Сегарх? — спросила она, кутаясь в плащ.
Тэм замерла с полотенцем в руках, словно не расслышала вопроса… и улыбнулась печально и почти беспомощно.
— У него были светлые волосы. И голубые глаза. Светло-голубые, точно выцветшие на солнце… — она покачала головой и принялась заворачивать полотенце в кожу. — Так смешно получается… Видела когда-нибудь такую игру — картинку разрезают на много частей, а потом их складывают? Вот и у меня то же самое. Только я не тороплюсь сложить картинку. Беру кусочек — и разглядываю, любуюсь… пока меня что-нибудь не отвлечет.
Она отложила сверток и села поудобнее.
— Он скалывал волосы стальной заколкой. Когда он приезжал с верфи, они пахли морем. А утром… Под утро он сворачивался клубочком, а я лежала рядом… Представь себе: эти золотистые ниточки на подушке, стоит чуть-чуть подвинуть голову — и можно будет ткнуться в них носом, поймать запах, который они впитали за ночь — запах чистой воды, свежего белья, живой кожи. И я боюсь пошевелиться — не хочу его разбудить. Кожа у него как будто светится изнутри… Он все шутил, что солнце его любит.
— У тебя не осталось его портрета?
Тэм улыбнулась и покачала головой.
— Сегарха? А зачем? Я его помню. Этого достаточно. Когда любишь человека, он у тебя… не в памяти, не в душе… Знаешь, когда он отправлялся в плавание, жены других моряков плакали, а я… Меня все спрашивали: «Ты что, ребенка носишь?» — наемница засмеялась. — Если любишь человека, он внутри тебя…
Она подняла очередной мешочек, повертела в руках и сунула во вьюк.
