Куда больше подозрений вызовет, скажем, работник, который тупо сидит на телеге, вместо того чтобы помогать хозяину или хотя бы держать коня под уздцы. Сомнительно, что стражники задержат подводу до прибытия отцов-инквизиторов… но для себя непременно отметят. А уж когда кто-то начнет разыскивать человека, который был вроде как не в себе, наверняка забьют тревогу. Понятно, что мнимый торговец с мнимым работником за это время успеют проехать немало лиг, но, как говорил дядя Пеперль, собаки уже возьмут след.
А кого досматривать и проверять будут разве что во время войны или когда объявлена награда за поимку опасного разбойника?..
Невесту.
По обычаю, невесту до свадьбы не разрешается видеть никому, даже инквизиторам — до тех пор, пока священник не откроет ее лицо в храме, объявив мужней женой. Конечно, случаи бывают разные. Случается, что просватанным девушкам приходится покидать не только дом, но и город. Понятно, после этого еще неделю только и разговоров будет, что о том, как Агнерт Китаб, что держит ковровую лавку на Розовой улице, выдал замуж племянницу за богатого купца из Белегоса, как ее везли через Сайгуровы ворота и какое было шитье на паланкине. Но удивительное дело: если стражу начнут расспрашивать, не случалось ли чего подозрительного в последнее время, о племяннице торговца коврами никто и не вспомнит. Особенно если расспрашивать начнут в связи с исчезновением лорда-регента.
Если, конечно, им не напомнить.
Флайри написала слово «невеста» и подчеркнула его. Если неизвестные похитители избрали этот путь, они заметно облегчили ей поиски. До Флориана Благословенного согласие невесты на брак считалось желательным, но необязательным. Сейчас это правило распространялось только на наложниц, однако Флайри знала: кое-кого из стражей наверняка сможет разжалобить сказка о двоюродной сестре, которую против воли отдали в гарем неизвестно к кому. Рассчитывать на заступничество лорда-регента в таком случае можно, но сложно. И все-таки… может быть, память доблестного воина освежит кружка доброго эля? А заодно он может угостить товарищей, и отнюдь не из собственного кармана. Пресветлый Сеггер учит нас платить добром за добро…
Она представила, как говорит это старшине привратников, опираясь одной рукой на стол и прикрывая широким рукавом монету в десять туллов, и рассмеялась.
Имелась, конечно, еще одна возможность, о которой не стоило забывать. Если за два дня город не покинули ни одни конные носилки, если никто не вывозил женщин и недужных родственников в паланкине на спине верблюда, оставалась надежда только на то, что лорда-регента, опять-таки одурманенного каким-нибудь снадобьем, засунули в мешок и погрузили на подводу торгового каравана. Чтобы проделать такое, похитителям следовало либо очень поторопиться, либо быть очень везучими… либо очень постараться, чтобы повезло. После землетрясения столы в караулках наверняка завалены жалобами горожан и приезжих, которых обокрали, воспользовавшись паникой и суетой. Потому каждый тюк, каждый мешок с углем или овощами, скорее всего, будет старательно развязан и осмотрен в поисках предметов куда более мелких, нежели человеческое тело.
