Он лежал в коридоре, перед дверью, ведущей в провал Большого Хо. Рядом суетилась девушка в яркой ветровке. Она поила из кубка того самого паренька, что сражался вместе с Костей против исчадья подземелий. Около паренька лежало пять или шесть неподвижных тел в доспехах. Это – парализованные бабкой-богиней крестоносцы и мятежники посвященные. У самой стены Наталья Алексеевна и Сомохов перевязывали… Костя всмотрелся и поперхнулся. Мама и товарищ занимались тем, что перевязывали того самого чернокожего урода, что отправил их в пасть чудовища!
– Да вы что?! – зашипел Костя. – Пустите меня! Зарублю гада!
Сказал и тут же пожалел. Уж с таким испугом мама на него посмотрела. Видимо, до конца рассчитывала, что сын здесь случайно оказался.
– Да как ты можешь, Костенька, это же живой человек!
– Ненадолго! Скоро неживой станет! Малышев, шатаясь, поднялся и подхватил с земли копье стража.
Ага! Вот и тела гагов. Четверо или пятеро окровавленных карлов свалены у двери, образовав баррикаду.
Наталья Алексеевна открыла рот для гневной отповеди, но Сомохов не дал разродиться склоке. Археолог увлек старушку к раненому пареньку, около которого охала и причитала девчушка.
Малышев доковылял до связанного негра, мельком отмечая, что Тоболь почти успокоился. Игорь отложил саблю и подошел, став за спиной. Костя присел.
Черное, будто вырезанное из дерева лицо пленника застыло. Тусклые, лишенные ставших уже привычными черных миндалеобразных зрачков глаза пристально изучали только им известную точку на потолке.
– Боишься, падла? Негр не удостоил его ответом. Даже взгляд не переменил.
– На!
Малышев бил от души, с разворота. И едва сдержался, чтобы не вскрикнуть. Челюсть у негра оказалось каменной – будто в скалу ударил!
– Что ты теперь скажешь, гадина?! Мама пробовала лепетать из угла, но Сомохов остановил старушку.
Чернокожий исполин, связанный обрывками пут, все также безучастно смотрел на стену. Костя заметил, что обе его ноги перевязаны. Из-под бинтов, его собственных, прихваченных из будущего бинтов, проступали кровавые пятна. Только кровь была какая-то неправильная – другого оттенка.
– Погодите, Костя, он может быть полезен.
Улугбек оставил Наталью Алексеевну на попечение девушки в ветровке и подошел к Малышеву.
– Что?
– Говорю, что этот негроид может принести нам пользу. Он – слуга хозяйки этого храма, значит, его можно выменять на наших друзей, товарищей, оставшихся в руках карлов.
Резон в этих словах был. Костя опустил кулак. Нангал все так же изучал нечто важное на потолке. Слева выступил Игорь.
