- Убери руки, - спокойно и негромко выговорил юноша.
- Ты кто такой?.. Распоряжаться...
- Я здесь живу.
- А мне черт с тобой... где ты живешь... Пошел с дороги... Это моя дочь... Что ты ее прячешь?
- Все равно кто. Во двор я тебя не пущу.
Парабукин отставил назад ногу, вздернул рукав и замахнулся.
- Попробуй, - сказал юноша так же спокойно, только пожестче.
Жесткость проступала во всем его крепком, уже по-мужски сложившемся теле. Он был невысок, даже приземист, из тех людей, которых зовут квадратными: угловато торчали его резкие плечи, круто выступали челюсти, прямые параллельные линии волос на лбу, бровей, рта, подбородка будто вычерчены были рейсфедером, и только взгляда, может быть, коснулась живописная кисть, тронув его горячей темной желтизной. Он не двигался, уткнув кулаки в пояс, закрывая калитку растопыренными локтями, и в поджаром, сухом его устое видно было, что его нелегко сдвинуть с места.
Парабукин опустил руку.
- Откуда ты такой, сатаненок!
Извозчик осаживал не успевшего распалиться подтанцовывающего рысака. Цветухин соскочил на тротуар.
- Сколько вас против одного? - с презрением метнул на него взгляд Парабукин. Он все еще не мог отдышаться. С нетерпением, злыми рывками он раскатал засученный рукав, словно объявляя капитуляцию.
- Скандал не состоялся, - проговорил Цветухин. - Стыдно все-таки отцу запугивать ребенка. Так я думаю.
- Позвольте мне, господин актер, наплевать, как вы думаете, - ответил Парабукин, вытирая рукавом лицо и в то же время делая нечто вроде книксена. - Другого полтинника вы мне не пожертвуете, нет? Или, может, пожертвуете? Похмелиться человеку надо? Требуется, спрашиваю, похмелиться, а?
- Видите вон голубой дом, - спросил неожиданно Цветухин, - вон, угловой, в конце квартала?
- Это Мешкова-то?
- Не знаю чей...
- Я-то знаю: Мешкова, нашего хозяина, которому ночлежка принадлежит.
- Ну, вот рядом флигелек в два окошечка. Зайдите сейчас туда, я дам опохмелиться.
- Это что же... на самом деле?.. Или шутите?
- Ступайте, мы сейчас туда подъедем.
Улыбается ведь иногда человеку фортуна, и, пожалуй, как раз когда он меньше всего может рассчитывать на улыбку! Эта надежда бесхитростно осветила лицо Парабукина, и, глянув на молодого человека, он махнул рукой снова вполне благодушно.
- Повезло тебе, техник, благодари бога.
- Вот что я благодарю, - сказал юноша и оторвал от пояса кулаки.
Цветухин, распахивая накидку, шагнул к нему.
- А я хочу отблагодарить вас за смелый поступок. Я Цветухин.
