Тот послушно встал. «Зайчик». Анджей не был компактным мужчиной, скорее наоборот, но рядом с женой не мог казаться иным. Татьяна разжала хватку, выпустив меня из рук, и я смог снова оглянуться на мальчика.
— Пан Леонид, — позвал я — Что мы такое перемещаем?
— Это нуль-фуникулер, — оскорбился он, так и не повернувшись. — Сам себя перемещает, разве не видно?
— Ух ты, — сказал я. — Мгновенно?
— В природе нет ничего мгновенного. Сначала нужно соединить транспортным каналом один телепортал с другим, — откликнулся он после паузы. Очень увлечен был делом, некогда ему было языком молоть. Но я не отставал:
— Как насчет безопасности для природы?
— Это же фитопластик, — объяснил он мне, несмышленышу. — Квазиживая система. Насыщает воздух отрицательно заряженными ионами и поддерживает баланс углекислого газа. Большая польза планете.
Нешуточный попался собеседник.
— Вообще-то я о мироздании беспокоюсь, а не о планете, — возразил я с максимальной осторожностью.
— Все, что хорошо для Земли, хорошо и для мироздания.
— Прекрати валяться на полу! — вдруг прикрикнула Татьяна на сына. — Сколько можно просить! Вечно он валяется, — пожаловалась женщина. — Нет, чтобы вел себя, как человек. Либо носится, либо лежит перечницей в небо.
Вернулся Анджей, прижимая к груди стеклянную емкость внушительных размеров. Очевидно, подарок для гостя. В глазах его светилась гордая уверенность, что по крайней мере до завтра гостю этого хватит. Татьяна посмотрела на часы и решила:
— Пора в кровать. Ты не против, Леонид Андреевич?
Она встала и легко вскинула детеныша себе на плечо (тот укоризненно вякнул: «Ну, мама!»). Кишка нуль-фуникулера, оставшись без хозяина, тут же замерла…
Было хорошо, тепло, спокойно. То ли обстановка тому способствовала, то ли финиковая водка, просочившаяся агенту Жилову в мозги. Что говорят в Академии о сегодняшних событиях, вполголоса спросил я Анджея, пользуясь моментом. В Академии не до разговоров, невесело усмехнулся он, потому что ректор объявил мобилизацию. Мобилизацию? — не понял я. В каком смысле — мобилизацию? В прямом смысле, как в старые добрые времена. Уже сформированы бригады добровольцев, уже составлен график круглосуточных дежурств, уже готовятся разнообразные сюрпризы для незваных гостей — и по периметру, и в воздухе над Академией. Оружие? Тоже есть. Из домов несем, у каждого что-то осталось. А моя смена, тяжело вздохнул Анджей, с шести утра. Ясно было, что ему до смерти не хочется снова превращаться из солдата науки просто в солдата. От кого защищаемся, братцы, спросил я, потрясенный до глубины души. От всей Земли, конечно, пошутил он. Бог вам в помощь, пошутил я в ответ, одолеваемый мрачными подозрениями, что насчет всей Земли — сказано всерьез. Значит, на холм ваш знаменитый путь теперь закрыт, вдруг сообразил я, бесконечно огорчившись. Анджей ужаснулся. Разве можно не пустить кого-то на холм?! Святые места на то и святые, что людям без них никак. Ты пей, пей, напомнил он, подливая мне еще, бери от жизни все, друг, пока здоровым не стал — как в старые добрые времена…
