— Монахи тоже.
— Но действия аббата скажут сами за себя! — бросила на него острый взгляд Катарина.
— У них нет выбора, — напомнил супруге Туан.
— Нет, это верно, — согласился Род. — Но не могу не думать о том, что многие хотели бы иметь такой выбор.
— Ты говоришь о тех монахах, которые сбежали и пришли в наш домен?
— Ну да, и о них, конечно, — Род помолчал. — Я думал и о тех, кто не совсем готов на такой разрыв, но в то же время не совсем одобряет то, что делает их добрый аббат.
— Что в нем доброго? — фыркнула Катарина.
— Немало, немало, — покачал головой Род. — Он всегда казался мне человеком с доброй душой, Ваше Величество. Правда, и с непомерной жаждой власти, с которой он не может совладать.
— Еще бы, иначе он не стал бы аббатом!
— А как же иначе? Но ведь были и такие аббаты, которых выбирали действительно за их святость. И кое-кто из них даже оказались неплохими администраторами.
— Хотелось бы мне знать, как они это совмещали, — вздохнул Туан.
Катарина понимающе взглянула на мужа:
— Умоляю, не слишком ломай над этим голову, — затем повернулась обратно к Роду.
— Все-таки, лорд Чародей, он никогда не казался мне человеком, который может воспользоваться завоеванной властью.
— И это верно, — согласился Род. — Кроме стремления завоевать положение, инициативы не очень много. И у него есть одна серьезная слабость.
— Какая же это? — сдвинул брови Туан.
— Мораль, к вашему удивлению. Власть для него важнее всего остального. Думаю, что он найдет оправдание, чтобы нарушить любой обет или даже любую из заповедей, если это укрепит его власть.
— Да-а, ты и в самом деле раскусил его, — помрачнела Катарина. — А что впервые натолкнуло его на мысль восстать против нас?
— Фраза из Писания, которую он ухватил без оглядки на остаток стиха, — с явным неудовольствием ответил Туан. — Не надейтесь на князей…[5]
Род воздержался от комментариев. Лично он был глубоко убежден, что искусавшая аббата муха — футурианский агент, но говорить это вслух не собирался. Их Величества в свое время не смогли воспринять концепцию, лежащую так далеко за рамками средневековых воззрений, и так прилежно старались об этом не думать, что уже почти позабыли. Рода это вполне устраивало — к тому времени, когда они смогут понять, ему не придется беспокоиться о том, что они знают этот секрет.
Катарина, однако, заметила, что Род чего-то не договаривает.
— Вы не согласны с нами, лорд Чародей?
— Я думаю, что это — естественное следствие разногласий между вами и клириками, Ваши Величества, — заерзал Род. Он не стал упоминать, что аббат, оставленный сам по себе, даже не нашел бы ни одного повода для разногласий. — Но это-то меня как раз особенно не беспокоит. Беспокоит то, что он дошел почти до бунта — но его способность сбить народ с пути истинного можно значительно приуменьшить, если дозволить нескольким монахам, не одобряющим его, проповедовать крестьянам в нужном нам русле.
