— Честь в том, чтобы поступать, как считаешь правым! — оборвал Д'Аугусто. — Это ты предатель — предатель Короны!
— Что? Мог ли я даже в мыслях поднять руку на Их Величества? Стыдно, сударь, думать обо мне такое! Только последний дурак осмелится думать о предательстве в замке, полном послушных ведьм, наперегонки бросающихся исполнять любое пожелание хозяина, и подслушивающих мысли всех и каждого!
— А ты, значит, насколько я понял, не дурак? — ехидно усмехнулся Д'Аугусто.
— Конечно, нет, и никто не изменник, пока не поднимет против Короля оружия.
— И когда же ты собираешься поднять?
Гибелли открыл было рот, но осекся, побагровел и свирепо уставился на Д'Аугусто.
Д'Аугусто твердо встретил его взгляд волчьим оскалом.
— Ты только что подписал бы свой смертный приговор, если бы Их Величества в самом деле использовали своих ведьм, как ты говоришь. Но нет — они уважают право своих подданных на неприкосновенность собственных мыслей и не позволяют ведьмам слушать ничьих мыслей без серьезной на то причины.
— Ты глупец, если веришь в это, — зашипел Гибелли. — Ни один правитель не удержится воспользоваться оружием подобной мощи!
Д'Аугусто покраснел.
— Наш король удержится, потому что считает закон превыше собственного каприза!
— Если ты и в самом, деле веришь в это, — процедил Гибелли, — то воистину, у тебя душонка сквайра!
Д'Аугусто побелел, как кость, и кинжал сам прыгнул ему в руку.
Гибелли выхватил свой стилет, свирепо оскалился и бросился на Д'Аугусто.
Д'Аугусто отступил в сторону, поймав Гибелли на локоть, и отбросил его назад. Гибелли взмахнул руками, пытаясь сохранить равновесие, а Д'Аугусто тем временем укутал свою руку полой плаща, и когда Гибелли снова кинулся на него, рыча и размахивая кинжалом, он перехватил лезвие замотанной рукой.
Вокруг стола засверкали клинки и молодые дворяне с воплями набросились друг на дружку. Сталь зазвенела о сталь, острые, как бритва, клинки рассекали одежды, украшая тела кровавыми росчерками. Маршалл предательским ударом распорол Честеру ляжку, а когда тот покачнулся, грохнул его по голове табуреткой. Юноша без чувств осел наземь. Гибелли, увидев это, радостно взвыл и отпрыгнул от Д'Аугусто ради того, чтобы замахнуться и с треском опустить свою собственную табуретку на голову Граца, но Д'Аугусто встал над упавшим товарищем, заслоняя его своим телом. Гибелли торжествующе оскалился и опрокинул на Д'Аугусто стол. Тот попятился, успев отпихнуть пяткой лежащего Граца, прежде чем стол грохнется на него. После этого общая свалка распалась на отдельные пары, с кинжалами вместо шпаг и табуретками вместо щитов.
