Замерзшая, голодная Тамара едва держалась на ногах и готова была завыть в голос: ну почему ей ТАК не везет, а?!
Тамара даже подумывала просто сбежать. Вернуться домой часа через два, когда Лешке надоест тут топтаться.
Она вовремя вспомнила о Лешкином упрямстве и обреченно вдохнула: у этого кретина хватит ума и переночевать на ступеньках! Чтоб потом возмущенно выпытывать: где это она прошлялась всю ночь? Главное — как она могла? И с кем?!
Бессовестный Сазонов порой вел себя словно муж со стажем. Ловко забывал, что они с Тамарой уже два года как расстались.
Лешку вообще было трудно понять, Тамара и не пыталась. Когда злилась, просто обзывала Сазонова «хитрым змеем». И про себя и вслух.
За коварство и непредсказуемость. И за талант появляться в ее доме в самые неподходящие моменты. Как сегодня, например.
Господи, ну как ей отвадить его?!
Она же не красавица, где его глаза?
Тамара максимально взлохматила волосы, надеясь, что стала еще больше похожа на мокрую курицу. Ссутулилась и нехотя поднялась на площадку.
Крыс моментально замолк. Шумно потянул носом и радостно взвыл. Тамара проворчала:
— Кончай истерику! И пасть захлопни, хватит слюни ронять, Лешка и так уже штопаный.
Сазонов подпрыгнул от неожиданности. Обернулся, и глаза его округлились: Тамара, весь день проходившая под дождем, напоминала сейчас жалкую бродяжку.
Посиневшее от холода лицо облепили темные влажные пряди. Старая плащовка, взятая взаймы у Лельки — Сергей носил ее в студенчестве, — оказалась велика на несколько размеров и висела на ней словно на вешалке. К тому же тонкая куртка промокла насквозь, под ней отчетливо просматривался темно-вишневый свитер.
Потертые джинсы сочились водой. Растоптанные кроссовки при каждом движении неприятно хлюпали, чмокали и пузырились. Замерзшие руки Тамара прятала под мышками, она явственно дрожала.
— Ты откуда такая? — изумленно воскликнул Лешка, во все глаза рассматривая подругу.
— А ты не понял? — буркнула Тамара, безуспешно пытаясь попасть ключом в замочную скважину.
И выругалась про себя: то ли руки слишком тряслись, то ли скважина к вечеру усохла, то ли ключ под дождем подрос.
Тамара в сердцах пнула дверь. Посчитала до десяти и снова подступила к замку.
Лешка раздражал страшно. Тамара покосилась на него — Сазонов морщил лоб, размышляя — и устало пробормотала:
— Знаешь же, я плавать люблю.
Лешка смотрел непонимающе. Тамара наконец повернула ключ и почти весело пояснила:
— Переплывала Шексну на спор!
