Ты не захочешь подвергать его опасностям, которые может навлечь наш брак. Не так ли? – прямо спросил он о главном, что его мучило. – В отличие от тебя я не верю, что наш брак навлечет на нас больше опасностей, чем те, с которыми каждый из нас сталкивается по отдельности. Однако ты не желаешь прислушиваться к голосу разума.
– Сэр Тэвиг Макалпин, я могу сказать то же самое и о вас. Вы уцепились зубами за эту мысль и держите ее, словно хорек добычу.
– Да. Случалось, меня называли настойчивым.
– Я бы сказала – упрямым.
– И решительным.
Она рассмеялась, опустила Адэра рядом с собой и взяла у Тэвига миску с кашей. Однако за ее смехом скрывалась боль. Конец путешествия будет означать конец близости с Тэвигом, и это рисовалось впереди, в недалеком будущем, подобно смертному приговору. Мойра понимала, что должна покинуть его ради них обоих. А еще она знала, что это разобьет ей сердце. Пресечение разговоров о браке не уменьшило бы боль, так что пусть Тэвиг говорит. Это давало возможность снова изложить причины отказа, может быть, он примет их. Это ведь не блажь, а очень весомые причины. Тэвиг должен это понять.
Давая Адэру кашу со своей ложки, она молилась о том, чтобы суметь отгородиться от ребенка, хотя и не смогла отгородиться от его отца. Не хотелось тосковать по еще одному Макалпину. Мойру уже печалила мысль о расставании с ребенком, потому что она теперь понимала: она смогла бы принять этого младенца как собственного. Многие ли женщины были бы в состоянии сделать это?
Она быстро отбросила эту мысль. Так можно легко убедить себя в необходимости остаться с Тэвигом ради ребенка. Это было почти смешно. Она только что сделала Тэвигу замечание за попытку использовать ребенка как средство удержать ее, но оказалась способной воспользоваться ребенком сама – в качестве оправдания, почему она последовала не голосу разума, а велению сердца. Вдруг испугавшись, что Тэвиг мог с легкостью прочесть ее мысли, пусть даже по выражению лица, Мойра вскочила.
– Нужно прополоскать мокрые пеленки. Тебе придется присмотреть за ним.
Мойра ушла, схватив бурдюк с водой.
Тэвиг нахмурился, глядя ей вслед, потом быстро схватил на руки Адэра, поползшего было за Мойрой. Не спуская малыша с рук, он тушил костер. Хотя Мойра и удалилась всего на пару футов, чтобы прополоскать пеленки, Тэвиг не мог отделаться от ощущения, что она только что убежала от него. Лицо ее исказило выражение, похожее на страх, – как раз перед тем как она вскочила. Приводя в порядок посуду, Тэвиг вдруг понял, что произошло перед резким уходом Мойры.
