На компрессоре работа довольно спокойная, прямо как курорт для печеночных больных (не знаю, почему именно для печеночных).
Один был подходящий случай. Прошлой зимой на бетонном заводе два компрессора полетели. То есть сломались. А там воздух — все, там воздухом цемент подается в бункера, воздухом опрокидывается бетономешалка. Зарез! Пригнали на выручку Миколин компрессор. Поработал две смены, и застучали у него шатунные подшипники (Микола сказал: «У меня застучали»).
Домой идти не пришлось. Всю ночь копался в машине, сделал перетяжку — красиво сделал, чисто, — и к утру был полный порядок. Да, но, в общем, таких случаев, к сожалению, мало. Микола подумывает уже о перемене профессии и места. Если хоть немножко уладится со здоровьем. Хотя, кажется, надежда на это плохая...
— Вы всегда ко мне ходите. Так прямо и спрашивайте: Лелю мужского мастера...
Я обещал. Мне было приятно, что эта милая Леля так явно мне симпатизирует. Я, наверно, даже как-то напыжился, приосанился, потому что она похлопала меня по щеке: «Сидите смирно!» Молодая, пухленькая, в белом халате, она стояла надо мной, полязгивая ножницами. И на высокой ее груди колыхался крохотный голубой пластмассовый космонавтик с розовой мордочкой.
— Я всегда могу без очереди подстричь, скажу: «Это из нашей гостиницы» — и все. Мы гостей без очереди обслуживаем.
Она лукаво приподняла подбритые бровки.
— Но я лучше люблю москвичей. А то ведь не всегда культурные клиенты попадаются. Много еще разных. Приезжих откуда-нибудь и других...
Она вздохнула. Очень смешно сочетались в ее милом лице простодушие и хитрость. Пожалуй, простодушия все-таки было больше.
— Я вот что хотела спросить... Не знаете, как сейчас с автомобилями?
— В каком смысле?
— Ну, насчет продажи. Правда, что совсем запретили, чтобы из рук в руки?
— Только через комиссионный магазин. Оценят, сделают скидку на износ и продадут — очень просто.
— Да я уж слышала, — сказала она убито. — Муж в тот выходной ездил, узнавал. Там, в этой комиссионке, заведующий полковник. То есть отставной. Конечно, он ничего такого не допустит, все по-честному. Да ему и не надо: пенсия, наверное, три тыщи по-старому. Или четыре! Не знаете, сколько пенсия у полковников?
Я не знал.
«Вас обслуживает бригада, борющаяся за звание...» — это написано золотом на красной табличке, обрамленной знаменами. Табличка была справа от зеркала, а ниже висел бледно отпечатанный прейскурант.
