Его сын Джарим, присев возле отца и принца, засмеялся, и Артас, недолго думая, весело захохотал вместе с ним, пока горячая и мокрая пена изо рта Светлогривой с чавкающим звуком не шлепнулась ему на ногу.
– Тужься, милая, тужься, – сказал Бальнир, медленно подходя к уже наполовину выбравшемуся жеребенку, всему в блестящей плеве.
На самом деле Артас не должен был здесь находиться. Но когда уроков не было, он частенько тайком от отца забегал в усадьбу Бальнира, с восхищением наблюдал за лошадьми, которыми так славилось его ранчо, и играл со своим другом Джаримом. Оба мальчика прекрасно понимали, что сын конюха, даже если у него и королевский двор покупал скакунов, был не пара принцу. Но их обоих это не особо-то заботило, к тому же, никто пока не был против их дружбы. Так Артас и приходил сюда, строя крепости, кидаясь снежками и играя в рыцарей-разбойников с Джаримом. А сегодня Джорум позвал мальчишек посмотреть на чудо рождения.
На самом деле, "чудо рождения" выглядело довольно мерзко, подумал Артас. Он и не предполагал, что будет так много… липкой гадости. Светлогривая заржала и напряглась, и, с пронзительным плачем, жеребенок увидел этот мир.
Тяжелая голова лошади упала на колени Артаса. Она закрыла глаза, стараясь отдышаться. Мальчик, улыбаясь, поглаживал влажную шею и густую косматую гриву, а потом посмотрел на Джарима и Джорума, занятых жеребенком. Сейчас в конюшнях было холодно, и с горячего влажного тела малютки валил пар. Отец с сыном насухо вытирали полотенцами и сеном жеребенка, и Артас почувствовал, как губы сами собой расплываются в улыбке.
Влажный, серый, с еще неокрепшими ногами и большими глазами, жеребенок озирался вокруг, щурясь от света тусклого фонаря. Большие карие глаза заметили Артаса. Ты прекрасен, подумал Артас, затаив дыхание. Тут он понял, что пресловутое "чудо рождения" и в самом деле было чудом.
Светлогривая начала переворачиваться. Артас подпрыгнул и прижался к деревянным стенам конюшни, чтобы животное не задело его. Мать и новорожденный сначала обнюхали друг друга, и Светлогривая принялась вылизывать свое чадо длинным языком.
– А, парень, да тебя как-никак потрепали? – заметил Джорум.
Артас посмотрел на себя, и сердце екнуло. Он был весь в соломе и лошадиной слюне. Но он просто пожал плечами.
– Похоже, придется по пути во дворец окунуться в сугроб, – смеясь, ответил он. Немного успокоившись, он сказал:
– Не волнуйтесь. Мне же уже девять лет. Я не ребенок. Я могу идти, куда за...
