Ещё была одна «роковая история», когда меня и одного мальчика с нашей улицы украли цыгане.
Сценарий моей жизни мог стать совсем другим.
Но случайно, уже далеко от местечка, нас увидели соседи и забрали домой.
Помню как я не хотела есть и убегала от мамы вокруг большого овального стола в гостиной, а мама бегала за мной с полотенцем.
Мне было очень весело.
Знать бы тогда, что всего через несколько месяцев в Сибири мне придётся по 4-5 дней пить кипяток, вместо еды и есть пахнущие керосином картофельные очистки, чтобы заглушить голод.
Когда Красная Армия захватила Бесарабию, то всё, что люди заработали за всю жизнь, подверглось непонятной НАЦИОНАЛИЗАЦИИ, то есть куда-то исчезло и больше им не принадлежало.
Забрали и наш магазин. Отец примирился с новыми порядками и потерей результатов труда всей жизни. Он стал работать в конторе «Заготживсырьё», заготовителем.
(Почему-то я помню это название до сих пор.)
Мы ещё продолжали жить в нашем доме и наивно полагали, что жизнь продолжается.
Но вот пришла эта ночь.
На сборы нам дали 20 минут!
Мама была на последнем месяце беременности, ей было 39 лет, старшей сестре – 13 лет, мне около четырёх.
«Они», (нагрянувшие ночью «товарищи»), предупредили, что с собой обязательно надо брать тёплые вещи.
Но какие в Бесарабии тёплые вещи! Самыми тёплыми были нарядные демисезонные пальто. Подкладка от моего нового бордового пальто станет потом «действующим лицом» в этой повести.
Никто тогда не знал, что этой июньской ночью 1941 года подведена черта под нормальной человеческой жизнью.
Никто ещё не осознал, что мирную Бесарабию завоевала власть, которая называлась советской, а сутью её были ночные грабежи, убийства и незаконные ссылки и переселения целых народов.
Теперь это очень благозвучно называется красивым словом – депортация.
Дай БОГ, чтобы никто никогда больше не испытал на себе, значение этого слова! И, да будет проклят тот, кто такое придумал!!
Я думаю теперь, что мой отец чувствовал тогда какое горе ждёт нашу семью.
Последнее, что я помню об отце – это его стон – дайте мне колодец !
Он предпочитал….утопиться.
Но, увы!! Колодец мой отец не получил…
Много позже мы узнали, что в лагере, куда загнали моего отца, подонки и садисты утопили его живого…в сортире.
Больно писать об этом, боюсь представить себе это…
Полураздетых, испуганных, с узлами и детьми, под пистолетами, согнали наиболее уважаемых и значительных людей местечка в товарные вагоны, запрещая громко плакать и разговаривать.
