Этого ей все равно не дано было понять, мысли ее потекли по другому руслу и наконец сосредоточились на одном — Джулиане Сент-Саймоне. Это имя возникло в ее мозгу и повторялось рефреном, и избавиться от него было невозможно. Неожиданно он стал центром этого светопреставления, единственной реальностью, за которую мог ухватиться ее мозг. Но где он: жив ли, погребен ли под грудой тел, кричит от боли или безмолвен и холоден?
В половине двенадцатого, через полтора часа после начала штурма, в группу людей, толпившихся вокруг Веллингтона, ворвался офицер на взмыленной лошади. С ее удил клочьями падала пена.
Когда лошадь остановилась возле командующего, тот повернул голову. Полководец и офицер обменялись всего несколькими фразами, но всем, кто стоял рядом, стало ясно, что что-то изменилось в ходе битвы.
— Джентльмены, генерал Пиктон взял замок, — лорд Марч повернулся к офицерам и продолжил:
— Он вывел войска из траншей, чтобы удерживать позицию. Нам следует закрепить это положение, и как можно скорее.
Итак, они вошли в город, хотя, возможно, лишь временно. Тэмсин снова вскочила в седло и медленно поехала к городской стене. Они вошли в город, но какой ужасной ценой досталась эта победа! Всюду громоздились горы трупов, из-под которых доносились стоны умирающих. Для них успех Пиктона пришел слишком поздно. Она ехала вдоль стен, не обращая внимания на выстрелы, все еще не утихавшие у крепостных валов. Приставные лестницы, липкие от крови, так и стояли у проломов.
Удалось ли выжить Джулиану Сент-Саймону? Как из этой мясорубки можно было выйти живым? Пока она думала об этом, из-за городских стен послышался торжествующий звук рожка, возвещавший победу. Город Бадахос наконец-то пал.
От запаха крови и этого нового, незнакомого звука Цезарь вскинул голову и яростно забил копытами. Но Тэмсин пошептала ему что-то, и он теперь стоял тихо, покорный и верный своей мамлюкской выучке, но все еще дрожа от страха — его выдавали раздувающиеся ноздри.
— Ладно, — сказала его хозяйка тихо. — Давай-ка выбираться отсюда.
Она направила его в противоположную от Бадахоса сторону, намереваясь оставить жеребца в Эльвасе и вернуться сюда пешком, но не успели они проехать и нескольких ярдов, как всадницу окликнул человек в зеленом мундире стрелка.
Тэмсин потянула за повод, увидев, что у человека рассечена челюсть. Он, спотыкаясь, ковылял к ней и отчаянно жестикулировал, указывая куда-то в темноту позади.
Тэмсин живо спрыгнула с коня и сорвала платок, который носила на шее. Ей довелось повидать немало раненых, и вид их, как бы страшно они ни выглядели, никогда не отталкивал дочь Эль Барона, а лишь вызывал желание оказать им посильную помощь. А то, что она готова была упасть в обморок при виде собственной крови, было страшной тайной, о которой знали лишь она и Габриэль.
