— О мэм, я сомневаюсь, что Седрик верит в мою невинность, — заметила Сесиль, вглядываясь в щель между занавесками. — И хотела бы я посмотреть на того, кто станет с ним спорить! — добавила она шаловливо. Взгляд ее приобрел живость, глаза заблестели, а недавние вялость и томность как рукой сняло.
Внезапно гомон голосов за окном, проклятия кучера и прочие шумы прорезал, как ножницы — шелк, резкий и повелительный голос:
— О мисс Пенхэллан, как…
Но что достойная дама собиралась сказать, осталось неизвестным: в глубоком обмороке, под шелест накрахмаленной тафты, она медленно опустилась на пол кареты.
Дверь экипажа резко распахнулась.
— Сеньорита, я в отчаянии от того, что причиняю вам неудобство, но вынужден попросить вас выйти. — Голос был тот же, что она слышала чуть раньше. Говорили учтиво, по-английски, но с сильным акцентом.
В поле зрения Сесили оказалась рука с массивным перстнем на мизинце, украшенным квадратным рубином. Сесиль вложила в нее свою маленькую белую ручку и почувствовала огрубевшую на ладони кожу. Сильные смуглые пальцы сомкнулись вокруг ее кисти и потянули из кареты под ослепительно сияющее солнце.
Она подняла глаза и увидела бронзовое от загара лицо с выделяющимися на нем темными глазами хищной птицы, которые, не отрываясь, глядели на нее. И еще внимание ее приковали четко очерченный мужественный рот, плотно сжатые губы и длинные черные волосы, завязанные лентой на затылке.
— Кто вы?
— Меня называют Эль Бароном. — Он отвесил ей насмешливый поклон.
— О! — выдохнула Сесиль.
Это был король разбойников, бандит, именем которого матери пугали детей, чтобы утихомирить их и заставить слушаться, признанный властитель горных перевалов между Испанией и Францией. И он был самым прекрасным мужчиной из тех, кого Сесили Пенхэллан довелось видеть за все семнадцать лет ее жизни.
Глядя на него и утопая во тьме черных глаз, она поняла, что ждала этой встречи с тех самых пор, как впервые ее посетили неясные желания, ожидание чего-то, что непременно должно произойти. А вместе с ними пришли и бесшабашная удаль, бесстрашие, заставившие бросить вызов брату, что и привело ее к теперешней ссылке.
Барон смотрел на нее все так же пытливо, и свет, мерцавший в ее глазах, вспыхнул ответным пламенем в его взгляде. Сесиль шагнула ближе, будто притянутая невидимой нитью, безучастная теперь ко всему, что их окружало: бьющим копытами лошадям, напуганным всадникам, бандитам, не посчитавшим нужным спешиться, их перевязям с патронами, перекинутым через плечо, к ружьям, покоившимся на их седлах. Они не угрожали, да в этом и не было надобности. Достаточно было самого их присутствия.
