Таня бросила последний взгляд на медленно заворачивающийся в пелену вечера город, и они стали спускаться по лестнице.
А потом, оказавшись дома, она просто сидела в углу дивана, прижимая к груди маленькую диванную подушечку, слушала музыку и не думала ни о чем.
Счастье казалось ей доверху наполненной чашей, которую ни в коем случае нельзя расплескать случайным неосторожным движением.
* * *
Шли дни. Отшумели уже вишневые ливни, тысячью лепестков опустившись на истосковавшуюся по летнему теплу землю. Зазеленели деревья, казалось, напрочь позабыв о суровой зиме. Подходил к концу май. Школьная жизнь шла своим чередом.
Но однажды, перед уроком английского, Таня заметила, что класс по-особенному взволнован.
– Что случилось? – спросила она у Ленки.
– Ну, ты, Теплова, даешь! – изумилась та. – Сразу видно: по уши влюбилась! Ничего не замечаешь!
– Ну, заметила уже. Давай, что там, без лирических отступлений, – Таня недовольно поморщилась.
– А вот что. Препод, Алевтина Ивановна, – соседка нашего Борьки Шумова, а у Борьки отец – алконавт. Шумов это долго ото всех скрывал, а она, прикинь, проболталась классной: «Мол, будьте внимательны к мальчику – у него семейные проблемы».
– Не знала, что у Борьки отец пьет. – Таня достала тетрадку, отыскивая нужный материал.
– Вот-вот. Я тоже не знала!
– И что теперь?
– Да не ройся в тетради! Сегодня никто ничего не готовил. Все равно весь класс решил бойкот Алевтине устроить.
– Правда? И за что? – Таня внимательно взглянула на подругу.
– Как за что, – удивилась Ленка, – за болтливость, конечно!
– А ты вот мне тоже про Борькиного отца рассказала. Теперь и тебе бойкот объявить нужно? – Таня наконец нашла нужную страницу и углубилась в чтение.
– Ты что, правда так думаешь? – растерянно прошептала Ленка, хлопая глазами.
В этот момент в класс вошла Алевтина Ивановна.
Все расселись.
Таня заметила, что Таточки на уроке нет: ну конечно, как умная девочка, она предпочла избежать щекотливой ситуации. Наверняка сказала, что заболела.
– Good morning, – поздоровалась Алевтина, но никто ей не ответил.
Под осуждающее молчание класса она раскрыла журнал и начала опрос:
– Астокова.
Рослая белобрысая Людка Астокова даже не поднялась из-за парты.
– Я не готова, – ответила она, лениво жуя жвачку.
– Почему?
– А потому, что у меня соседи, – Людка специально выделила это слово, – болтливые.
Алевтина побледнела.
– Можешь садиться, Астокова. Плохо, – сказала она и снова заглянула в журнал: – Блинов.
