Справа от матери сидели Виталькина мать и ее подруги-доярки. Из всех женщин особенно выделялась толстая Антонида в панбархатном платье с огромными бордовыми цветами на зеленом фоне и тяжелым золотым пауком на груди. Серьги и кольца у Антониды тоже были золотыми.
Дядя, подняв стакан, с заученно-сладенькой улыбкой произнес:
- Мужички и бабоньки, ну так выпьем же за то, чтоб Анд-рюша и Маруся в новом доме жили счастливо и новых детей…
- Стоп, стоп, Дядя! - остановил его отец и тотчас поправился: - То есть Ларион Кузьмич… Родька, а ну-ка дуй во двор к своим приятелям, нечего тебе тут делать…
- Пускай остается, и для него новоселье! - возразила Виталькина мать. - А вы языки не распускайте. Дядя, культурно выражайся, ты ж у нас интеллигент…
- Я-то интеллигент, да и у меня есть имя-отчество… А ты без мужа, как брошенка, пришла, - пытался отшутиться Дядя.
- Интеллигент, куда уж там! Жену свою за двухметровым забором держишь.
Тут зашумели у порога бабкины помощницы:
- Федя пришел! Федюнь явился!… Пожалуйста, заходи, Федюнчик, угостись.
Все обернулись к двери, умолкли.
Федя, почтальон лет пятидесяти, со шрамом на лице, в сильно поношенном кителе, прихлопывая, притопывая, вышел на середину комнаты и, оглядывая гостей светлыми рассеянными глазами, весело сказал:
- Кому хоромы, а кому похороны!
- Федюнчик, бог с тобой! - переполошилась бабка Акулина. - Поднесите-ка ему стаканчик. Живей!
- Правильно! - подтвердил Федя. - Наливай - родню поминай.
- Тут новоселье, мил человек, - остановил почтальона отец и поспешно сунул ему в руки стакан. - Выпей за нашу счастливую жизнь в новом доме.
- Так точно, Андрей Матвеевич! - Федя пристукнул каблуками резиновых сапог. - Счастливая жизнь ждет вас где-то впереди. И я не буду виноват, если…
- Да пей, разговорился! - рявкнул Бардадым.
- А тебе не терпится узнать новости? - Федя рассмеялся и залпом выпил.
Его лицо собралось в морщинистый комок, старушки бросились к нему с закуской: кто совал огурец, кто куриную ногу, но Федя ничего не взял, помотал головой и, ухнув, произнес с жалостным упреком (можно было подумать, что сейчас заплачет):
- Что вы мне дали?! Тьфу!… Как вы эту дрянь пьете? Кто варил самогон?
- Кто варил, тот и подарил, как говорят японцы. - Дядя наигранно засмеялся.
- Ему пить что керосин, что бензин, а туда же - самогон не нравится! - подыграл Дяде Бардадым.
- Эх вы, японцы-папонцы! - насмешливо сказал Федя и лапнул себя по нагрудному карману. - Так вот какие новости, граждане-товарищи. Кому приятные, кому отвратные… Повестки в народный суд. Встать, кому вручаю! - Федя вновь рассмеялся, считая, видимо, что хорошо пошутил. - Тебе, Андрюша, - первому, с уважением, как начальнику.
