- Да и вытянет ли Родион тачку с тобой на бугор? - все еще не сдавалась бабка Акулина.
- Вытяну, не беспокойся! - заверил внук. - И ты садись на тачку, и с тобой вытяну.
Акулина Кондратьевна помогла Родиону протащить тачку с дедом через сад и огород, осталась на краю выгона в зарослях донника, горестно сложив на животе руки.
Матвей Степанович махнул ей: «Иди домой!» Однако она неподвижно стояла, пока тачка не скрылась за лесополосой.
Родион часто оглядывался, удобно ли деду? Тащил тачку на бугор зигзагами, с натугой. Разъезженные колеса ее, виляя, скрипели.
На дорогу из-за деревьев неожиданно вышел Савелий, Виталькин двоюродный дед, с оклунком за спиной. Еще крепкий, краснощекий. Остановился, приподняв серо-зеленую фуражку с высокой тульей. Небольшие глаза его замаслились, он спросил с ехидцей:
- Да ты, никак, уезжаешь куда, Матвей?
Родион старался поскорее пройти мимо Савелия.
- Стой-ка, Родя! - крикнул Матвей Степанович.
Родион, жарко дыша, остановился.
- Нет, Савелий, пока никуда не уезжаю, - вроде бы весело оказал дед Матвей. - Я смотрю те места, где мы гоняли твоих друзьяков-беляков… Помнишь?
- Да чего ты, Матюша, чего ты?! Окстись! - заюлил Савелий. - Какие такие беляки?… Я ж в зеленых был… По ошибке. А потом у красных…
- Да, да, Савелий, ты сразу покраснел, когда над твоей зеленой башкой моя красная сабля просвистела. Знаю я, какой ты…
- Матюша, это ты зря!… Я ж всегда был за Советскую власть.
- Ну да? А что ты дал Советской власти? Ничего ты не дал ей, а берешь от нее всякие блага. Всегда с мешочком ходишь и всегда что-нибудь в мешочке несешь!
- Чего ты, Матюша, чего ты! Бог с тобой…
Яростно ненавидел Родион в эту минуту Савелия: «Как нарочно, поднесло его! Следил, наверно, за нами». Его беспокоил дед Матвей: как бы у него опять сердце не схватило! Рванул тачку с места и покатил, не ожидая, пока старики закончат разговор.
Долго не мог успокоиться дед Матвей. Переживая за него, Родион тянул тачку все выше.
- Родя, довольно! - спохватился Матвей Степанович. - И отсюда хорошо видать.
- Я тебя на самый верх. Оттуда и речку увидишь.
Родион остановился на самой вершине бугра. Отдышавшись, сел на тачку рядом с дедом.
Дед и внук молча оглядывали бугристую степь, синие под серым небом поля озимки, долину с рекой и ериками, луга и рощи. И не раз их взгляды невольно останавливались на высоком желтом здании в центре села - на Доме культуры, где шел сейчас суд.
- Все это тебе останется, Родя, - Матвей Степанович повел рукой вокруг. - Пустыри тут были, дикие места. А мы в колхоз собрались, распахали степь, рощи посадили, болото высушили. Дорожи этим, внук… Тополя видишь?… Во-он там, у ерика? Это я сажал. Сколько сынов и внуков, столько и тополей и топольков. Тот, самый малый, крайний, то ты, Родион… А рядом, большой, - твой отец… Стройно растет тополь, да только Андрей вкривь пошел…
