Володька, совершенно забыв, что речь идет якобы о родном деде, сочувственно воскликнул:
— Да что ты все резину тянешь? Дальше что?
— Дальше-то как раз легенда и начинается, — хмыкнул Пашка. — Брехня, то есть. Дед твой, ну, тогда-то он еще дедом не был! Совсем молодой мужик, сам понимаешь. Короче, он на кусты волчьей ягоды в том болоте наткнулся. И были те ягоды особенными. Ни на что не похожими. Громадные! И будто не красные, как обычно, а с лиловым отливом. Мужик вспомнил вдруг сказки, что еще от своей бабки слышал, и взмолился…
Володька привстал от волнения. Вошедший в раж Пашка с подвыванием продолжил:
— Мол, если есть хоть слово правды в тех рассказах, то пусть волчья ягода и духи его предка-волка ему помогут. И если он не может из этих болот человеком уйти, то пусть уйдет волком. И съел целую горсть!
— А потом? — затаив дыхание, прошептал Володька.
Маруська, давно подобравшаяся к мальчикам почти вплотную, тоненьким голосочком отозвалась:
— Заснул человеком, а проснулся волком! И ушел от погони.
Пашка сердито посмотрел на пигалицу, испортившую ему финал, и бросил в ее сторону мелкий камушек:
— Брысь отсюда, мелочь пузатая!
Обернулся к другу и подтвердил:
— Ну да, тем легенда и кончается.
— Так он к своей жене не вернулся?
— Мы тоже об этом бабку спрашивали!
— И что она говорит?
— Сказала — возвращался. Ночами. Приходил волком и уходил волком. Будто бы прямо из леса к ним в избу потайной ход вел. Никто волка у той избы не видел, как ни следили. А в доме он человеком перекидывался. У его жены после этого еще трое сыновей народилось…
— От волка?!
— Дурак! От оборотня!
— Хочешь сказать: мой прадед — а он самый младший! — уже от оборотня родился?! Ах ты…
Володька покраснел от злости и сжал кулаки. Пашка торопливо воскликнул:
— Эй, я-то тут при чем?! Я вообще в это не верю! Клянусь! Но по бабкиным словам — да.
Багровый Володька немного отдышался, уверяя себя, что выслушал обыкновенную сказочку и плевать ему на нее с высокой колокольни.
Пашка на всякий случай отодвинулся подальше. Старательно брызгал водой в жестяную банку на давно сомлевших червей.
Маруська обхватила тоненькими руками прикрытые цветастым подолом колени и внимательно смотрела на мальчишек.
— А потом что? — почти потребовал продолжения Володька.
— Что — потом? — буркнул Пашка. — Потом революция. Полиции не стало, и твой дед домой вернулся. Уже человеком.
Мальчики помолчали. Забытые удочки напрасно мигали им отчаянно нырявшими поплавками, их просто не замечали. Наконец Володька задумчиво протянул:
