– Да нашлось. Все-таки колхозный ячмень сами убрали. И разделили. Запаслись. Не то что в колхозные годы.
Евген опустился на скамью, подвинул стул Азевичу.
– Садись. Может, не очень спешишь?
– Да как тебе сказать, – смешался Азевич.
– Так хоть поужинаем. Все-таки друзья были. Сколько не виделись? Года четыре?
– Четыре, да.
– Ну. Я же в этой школе три зимы проработал. Значит, четыре, как из райкома.
Как из райкома – четыре, посчитал и Азевич. Да месяцев восемь побыл под арестом. Пока не выпустили. Азевич все дрожал, чтобы не взяли его самого – за связь.
– Ну так как живется? Под новой властью? – немного освоясь в чужой избе, спросил Азевич.
Евген, не ответив, поднялся, негромко окликнул сестру:
– Нам в боковушку чего перекусить...
– Туда? Хорошо...
Сестра зажгла под потолком лампу с закоптелым стеклом, убавила огонь, чтобы меньше выгорало керосина, и принялась собирать ужин. Евген повесил на гвоздь телогрейку, помыл в углу руки, предложил помыть и Азевичу. Тот, однако, мыть руки не стал, не стал и раздеваться. Он только начал согреваться в шинели после недавней стужи и не хотел растратить уже накопленное в избе тепло. И все внимательно следил за движениями, жестами, словами и даже оттенками голоса своего недавнего друга, стараясь определить его отношение к себе. Наверно же, Евген знал или хотя бы догадывался, откуда появился Азевич в этот вечер. Но ничего подозрительного в его поведении Азевич заметить не мог. Было похоже, что тот мало интересовался гостем. Или полагал, что тот сам о себе расскажет.
Прошло немного времени, и они уже сидели в темноватой боковушке с диваном и небольшим при нем столиком. Лампа из соседней комнаты тускло светила через открытую дверь. Стол был в тени, на нем белели пустые две тарелки, тарелка с салом и хлебом. Перед тем как сесть к столу, Евген куда-то исчез и, привычно прихрамывая на левую ногу, вернулся с бутылкой и двумя стаканами.
– Вот, за встречу. А ты, может, бы разделся?
– Нет, знаешь, прозяб...
– Ну, тогда погреемся!
Он налил два полных стакана, один пододвинул Азевичу, и они молча выпили, стали закусывать огурцами.
– Смотрю, вроде неплохо живешь, – помедлив, сказал Азевич.
– Да уж как есть, – неопределенно отозвался Войтешонок. – Лучше не получается.
– В такое время...
– В такое время недолго и загреметь. На тот свет. Вон в местечке Свирида из райфо... Ты же знал его, наверно? Вчера повесили.
– Свириду?
– Ну.
– А братья Фисяки?
– А что Фисяки? Фисяки служат. В полиции. Стараются. Сами вешать будут.
