В это время во двор комендатуры въехало несколько больших грузовиков, из кабины одного из них вышел офицер и вручил коменданту пакет. Вскрыв пакет, комендант приказал срочно погрузить рабочих на машины, а сам ушел в помещение. Мы смешались с толпой и уехали. Теперь нас, примерно триста человек, разместили в старом сарае и выводили оттуда к самой передовой убирать рожь, лен - вот где бы бежать!.. К побегу уже все было готово, когда мы заметили, что за нами упорно наблюдает один тип. Человек этот с самого начала показался нам подозрительным. Сказавшись больным, он на работу не ходил, а, как известно, у фашистов не больно-то посачкуешь - даже за опоздание на построение били по чему попало, а с больными у них разговор был вовсе короткий. Военнопленные, с которыми мы поддерживали контакт, сообщили, что тип этот все время пытается побольше разнюхать о нас. Предатель, решили мы, надо его прикончить, иначе беда...
- Вот так просто: прикончить... как будто всю жизнь только этим и занимались.
- У нас не было другого выхода - или мы его, или он нас.
- Это верно, но ведь все-таки человек...
- Нет, никакого чувства жалости к предателю я не испытывал, только ненависть и презрение.
А убивать было противно. Сделали мы это неловко, он успел позвать на помощь. Никто из пленных не тронулся с места, но, услышав крик, вбежала охрана, нащупала нас фонариками и стала избивать. Затем всех бросили в машину и куда-то повезли.
Кардымовский комендант нас узнал сразу. Взбешен он был до последней степени: бегал по комнате из угла в угол, часто дышал, сыпал ругательствами. Затем немного успокоился и через переводчика обратился к нам:
- Не успел я расстрелять вас тогда и очень жалею об этом, но теперь вы от меня не уйдете. Убрать этих бандитов, - сказал комендант солдатам, - а завтра утром... - и он выразительно щелкнул пальцами.
Нас втолкнули в пустую хатенку. За дверью загремел замок. Завтра все будет кончено, а помирать так не хочется... Стали мы знакомиться на ощупь с нашим казематом. Окна избы были забиты наглухо, потолок крепкий, из подвала выхода нет - хатенка вросла в землю А дверь? Дверь ветхая и висит на петлях. Если приподнять ее и нажать - она порвется с костылей. Вот где спасение! Это открытие несколько успокоило и подбодрило нас.
- Давай споем, - предложил Сергей и, не дождавшись моего согласия, тихо-тихо запел нашу любимую:
Орленок, Орленок, блесни опереньем,
Собою затми белый свет...
