– Так, может быть, пришло время подумать о крещении? – И Елена Сергеевна победно замолчала, ожидая привычную полемику.
Но Оксана знала, что этот вопрос непременно будет задан, и была к нему готова.
– Хорошо, – сказала она. – Я согласна.
Елена Сергеевна не поверила своим ушам, лихорадочно соображая, где же подвох в словах Оксаны. Но та с пристойной кротостью в голосе продолжала:
– Только мне нужна крестная. Я бы не хотела, чтобы это была случайная, незнакомая мне женщина, поэтому давай пригласим в гости тетю Веру. И когда она приедет, сходим в церковь и окрестим меня.
Елена Сергеевна не знала, радоваться ей или наоборот. С Верой, сестрой мужа, у нее были очень натянутые отношения. Елену все время раздражало, что Вера «тянет с них деньги». На самом деле Василий Сергеевич просто очень любил свою старшую сестру, поэтому делал ей хорошие подарки ко всем праздникам и помогал деньгами исключительно по собственной инициативе.
Тетя Вера была верующей даже в те времена, когда это не приветствовалось партией и правительством СССР. Елена Сергеевна тогда осуждала золовку и старалась ограничить ее общение со своей дочерью, чтобы та не сбивала ребенка с толку своими «религиозными бреднями». Тетя Вера же мечтала окрестить племянницу с самого ее рождения.
Когда отец Оксаны был жив, тетя Вера каждое лето приезжала к ним в гости из небольшого провинциального городка, но после его смерти визиты ее прекратились. Сейчас она присылала поздравления к Рождеству и Пасхе, а Оксана втайне от матери переводила ей деньги, чтобы тетке не приходилось жить на одну пенсию. На этом их отношения заканчивались.
– Я завтра позвоню тете Вере. А сейчас спокойной ночи. – Оксана поцеловала мать и скрылась в своей комнате.
Пожалуй, впервые ей удалось не дать матери повода для слез, хотя с самого утра Елена Сергеевна так и норовила устроить истерику.
Оксана устало легла на кровать и закрыла глаза. Весь день она балансировала на острие своего языка, но все-таки сумела справиться с эмоциями. И в результате первый день ее свободной жизни прошел без скандала.
Несмотря на усталость, Оксана долго ворочалась в постели и никак не могла уснуть. Как будто совесть, обиженная тем, что сегодня ей не за что мучить хозяйку, дулась на нее и требовала разговора по душам.
Оксана снова и снова прокручивала в памяти тривиальные события прошедшего дня. Она не была уверена, что ей удастся так же гладко провести следующий день. Мысли о том, что она обречена на постоянную фальшь в голосе и неестественное для себя поведение только ради мнимого спокойствия матери, навевали на нее невыносимую тоску.
