По закону – привет почтальону | страница 12



Любовь моя, облако золотое моего безразличья к разрядам.
* * *
Снег летает сентября,
Воздух серебря…
Чистят клумбы в Ботаническом саду,
Маргаритки валят в кучки, —
Они просятся на ручки,
Кой-кого из них домой я приведу.
В Ботаническом саду
Чистят грамотно среду,
Птица там свою еду не покупала, —
С райских яблонь тук-тук-тук
Райских яблочек сундук,
Всем – привет, и возлюбите, что упало!
Возлюбите Божий дар,
Этот день, воздушный шар
Над коляской, где младенец кочевряжится,
Старость с книгой под зонтом,
В тайном трепете святом
Возлюбите, что упало, —
Мало не покажется.
* * *
Вредит куренье моему здоровью,
Лет пятьдесят оно уже вредит, —
Я знаю, что давно живу в кредит,
Но – каждый миг мой озарён любовью.
Когда бы не куренье, мне б каюк —
В такие я заглядывала бездны…
И курева не более полезны
Цикута знаменитая и крюк.
На склоне дней с цепи я сорвалась,
С таким я сладострастьем дым глотаю, —
Но разве лучше вонь глотать и грязь
Возможностей, чью гадость наблюдаю?!.
Куренье убивает, спору нет,
И правда то, что мёртвые не курят,
Их воздух свеж, их души балагурят,
Проветрен их рабочий кабинет.
ПЕСЕНКА
Износилось тело,
Все его детали, —
Что-то отлетело,
Что-то подлатали,
Кое-что валяется
Где-то под столом,
Оно легко вставляется,
Но тут же воспаляется —
Вот какой облом!..
«Родная Наденька, не знаю, жива ли ты,
голубка моя?»
Осип Мандельштам
Надежда Мандельштам была не злой старухой,
Обгадившей цветы литературных клумб.
Она на этот мир глядела не под мухой
И знала меру зла, как волны знал Колумб.
Вернись она в Москву безмолвною золою,
Тогда бы, о, тогда б она была добрей
В мозгах клеветников, её считавших злою
За правды горький вкус, за то, что нос-еврей.
Когда бы в гроб сошли не кости Мандельштама,
Когда бы в гроб сойти поэзия могла, —
Кого бы грёб вопрос, насколько эта дама
Приятственно добра или исчадье зла?!.
Победа доброты над этой «злой женою»
Однажды ворвалась и хлынула из труб,
Когда «друзья людей», чтоб ей не быть одною,
Явились и её арестовали труп.
На отпеванье в храм отпущенная с Богом,
Она лежала там в блаженстве неземном,
Светясь резьбой лица – прощений каталогом,
А некто видел злость в лице её резном,
Завидуя судьбе в такой крутой обложке,
Доставшейся не тем, кто вписан в трафарет,
Не тем, кто углядел, что кривоваты ножки
У девочки, любил которую Поэт.
* * *
Вот здесь мой дом, он – в русской речи,
Иных уж нет, а те – далече,
Над головою – облака,
Ни потолка, ни стен, ни окон,
В просторе я живу глубоком,
Питаясь высью, как река
Дождём питается, снегами,