Данилову захотелось взять ее руки в свои и многократно покрыть их поцелуями. Но он тут же отказался от этой мысли. Вспомнил, как Гюльназ сама давеча покрыла его руку такими же поцелуями. Наклонившись, он поднял лежавшую рядом продовольственную сумку. Он уже собрался положить ее на колени и открыть, когда Гюльназ быстро схватила его за руку.
- Нет, не надо, - сказала она. - Я знаю, вы выделили мне столько, сколько мне нужно, и положили вон туда.
- Гюльназ-ханум, это его доля...
И он принялся гладить своей большой ласковой рукой худую слабую ладонь Гюльназ. Гюльназ задохнулась: "Как горяча, как ласкова эта рука, точно рука Искендера. Это рука брата, рука отца..." Слезы катились по ее щекам, но вымолвить она ничего не могла.
26
Стоял солнечный летний день. Все вокруг было залито спокойным и мягким светом. Впереди, насколько хватал взгляд, раскинулось море. Дремали в зелени безлюдные дачные дома и участки. Шумел, погруженный в светлую утреннюю тишину, лес.
Гюльназ стояла на деревянной лестнице небольшого двухэтажного дома. Щурила глаза, еще не привыкшие к солнечному свету. Рядом с ней стояла худая, невысокая женщина с маленьким круглым лицом, на котором подрагивали частые морщинки. Взяв Гюльназ под руку, женщина попыталась помочь ей спуститься с лестницы. А Гюльназ, будто не понимая, что от нее хотят, ухватилась рукой за гладкий поручень и тоскливым взором оглядела все вокруг.
- Уж не боишься ли ты спускаться по ступенькам, деточка? - Ласковый голос стоявшей рядом невысокой женщины отвлек ее от дум. - Не бойся, я держу тебя... спускайся потихоньку...
Гюльназ, как ребенок повинуясь ей, сошла по ступенькам на крыльцо, а оттуда - во двор. И они двинулись по дорожке, по обеим сторонам которой росли тюльпаны и маки.
- Тетя Надя! Мы будто в раю!.. - Ее голос, мягкий и спокойный как солнечный свет, разнесся далеко вокруг. - Целое цветочное море. Откуда оно? Откуда столько цветов?
- А ты как думала, деточка... - так же ласково отозвалась старая женщина, которую она называла "тетей Надей". - У нас в поселке все разводят цветы. - И, как бы вспомнив о чем-то более важном, серьезно заключила: Даже сам господь бог.
Взглянув на старую женщину, на лукавую улыбку, утонувшую в глубоких морщинах, Гюльназ поняла, о чем она говорит: конечно же о полевых цветах, раскинувшихся на просторе.
Они долго и медленно шли по направлению к берегу залива. Узкая полоска пляжа из мелкого песка тянулась куда-то вдаль, змеей извиваясь вдоль берега. По словам тети Нади, выходило, что по этой серой полоске они пройдут еще немного, а там у того зеленого, плоского холмика, воронкообразно спускающегося к морю, их сегодняшняя прогулка закончится.
