– Перестаньте надо мной издеваться! – в бешенстве заорала Калугина.
– Наоборот, я перед вами преклоняюсь. Я не хотел сказать «мокрая», это у меня случайно получилось, я хотел сказать «добрая»! – затюканный Новосельцев не знал, как выпутаться из этой злосчастной ситуации.
– За что вы меня ненавидите? Что я вам такого сделала? – простонала Людмила Прокофьевна.
– С чего вы взяли? – принялся утешать ее Новосельцев. – Все вас так любят, все души в вас не чают, гордятся вами. А если вы кого вызываете, то к вам в кабинет идут, как на праздник.
Утешения Новосельцева произвели обратный эффект. Калугина залилась слезами.
– Людмила Прокофьевна... – растерялся Новосельцев. – Перестаньте, ну, пожалуйста... вам плакать не положено!
Калугина заревела еще сильнее. Новосельцев схватил графин, налил в стакан воду, но, прежде чем дать Калугиной, спохватился и нажал кнопку селектора.
– Верочка, в графине вода кипяченая?
– Кипяченая! – послышался удивленный голос секретарши.
Тогда Новосельцев протянул Калугиной стакан с водой, но она отодвинула его руку.
– Успокойтесь, Людмила Прокофьевна... пожалуйста... я просто не знаю, что мне с вами делать.
Калугина продолжала рыдать.
В кабинет вошел Самохвалов. Прежде чем он успел оценить ситуацию, Новосельцев бросился к нему навстречу и вытолкнул за дверь:
– Юра... прости... сюда нельзя! – И Новосельцев изнутри кабинета запер дверь на ключ.
– Что там происходит? – недоуменно спросил Самохвалов у Верочки.
– Она его увольняет за хулиганство!
Самохвалов нажал кнопку селектора:
– Людмила Прокофьевна, мне нужно с вами поговорить!
– Она занята, у нее совещание! – ответил в селектор Новосельцев и, выдернув шнур, отсоединил аппарат.
– Боюсь, он опять распоясался! – с беспокойством сказал Самохвалов и вернулся к себе в кабинет.
– Перестаньте, наконец, реветь! – закричал на директоршу Новосельцев и вдруг добавил: – А впрочем, плачьте! Это хорошо, что вы еще можете плакать! Плачьте, плачьте, Людмила Прокофьевна! Может быть, вам это полезно!..
Зазвонил телефон. Новосельцев снял трубку:
– Алло!.. Кто спрашивает? Она занята!.. Министр? А ей сейчас не до министра! – И Новосельцев в запале повесил трубку.
– А если он меня вызывает? – сквозь слезы сказала Калугина. – Как же я к нему поеду? У меня теперь весь день глаза будут красные!
– Они будут красными, если вытирать, а если подождать, чтобы высохло, то никто не заметит, – проявил недюжинные познания Новосельцев.
– Я так давно не плакала, – всхлипнула Калугина. – Иногда мне, конечно, хочется поплакать, но что же я дома буду реветь в одиночку? – вытирая слезы, Людмила Прокофьевна неожиданно улыбнулась. – Это как алкоголик, который пьет в одиночку...
