– Добрый вечер! – едва заметно улыбнулась Калугина.
– Спасибо! Наверное, вам скучно, Людмила Прокофьевна? – немного осмелел Новосельцев.
– Я привыкла находиться одна, и поэтому мне никогда не скучно, товарищ Новосельцев.
– Тогда мне лучше уйти, – вздохнув, сказал Анатолий Ефремович.
– Вы мне не мешаете! – милостиво проговорила Калугина.
– Большое спасибо! – Новосельцев, как и в первый раз, присел на краешек стула.
В большой комнате Ольга Петровна задумчиво сидела возле стола. Мимо шел Самохвалов со стопкой чистых тарелок.
– Юра, побудь со мной!..
– Не могу. У меня гости.
– А я что? Не гость? Сядь!
Самохвалов улыбнулся, сел. Ольга Петровна придвинулась к нему и сказала кокетливо:
– Зря ты меня пригласил к себе, во мне все всколыхнулось!
Самохвалов неискренне улыбнулся:
– Во мне тоже. Но мы должны взять себя в руки.
– Из нас двоих ты был всегда благоразумней. В воскресенье у нас экскурсия на автобусах по маршруту Владимир – Суздаль. Давай включимся?
– Эти автобусы могут нас далеко завезти! – уклончиво ответил Самохвалов.
– А мы так любили путешествовать... может, тряхнем стариной? – с озорством предложила Ольга Петровна.
– Мы уже в таком возрасте, Оля, когда нас лучше не трясти!
В кабинете Новосельцев, пытаясь выбраться из неловкого положения, размышлял вслух:
– О чем бы нам с вами поговорить, Людмила Прокофьевна? Об отчете мы побеседовали, к грибам вы равнодушны... А как вы относитесь к стихам?
– Положительно, – призналась Калугина.
– Это прекрасно. Поговорим о поэзии. В молодости я сам писал стихи. А вы?
– У меня к этому не было способностей.
– У меня тоже. Сейчас я вам почитаю, и вы в этом убедитесь.
– А может не надо читать? – с надеждой сказала Калугина.
– Мне очень хочется произвести на вас хорошее впечатление, – честно признался Новосельцев и принялся декламировать:
Любить иных – тяжелый крест,
А ты прекрасна без извилин,
И прелести твоей секрет
Разгадке жизни равносилен.
Брови Калугиной изумленно взметнулись вверх. А Новосельцев продолжал чтение стихов:
Весною слышен шорох снов
И шелест новостей и истин.
Ты из семьи таких основ.
Твой смысл, как воздух, бескорыстен.
Внезапно Калугина, перебив Новосельцева, принялась читать третью строфу:
Легко проснуться и прозреть,
Словесный сор из сердца вытрясть
И жить, не засоряясь впредь,
Все это – не большая хитрость,
– закончила Калугина и сказала: – Я не подозревала, что вы выступали под псевдонимом Пастернак.
– Никогда бы не подумал, что вы разбираетесь в стихах! – искренне удивился чтец-декламатор. – И даже знаете наизусть!
