Он резко встал, сунул букет обратно в вазу и заторопился к выходу.
Джекки с трудом вскочила с постели и, припадая на больную ногу, догнала Каштанова в коридоре, схватила за рукав.
– Как вы смели подумать про меня такое!
– Как же они узнали, что я нахожусь здесь? – Антон Михайлович издевательски скрестил руки на груди. – Кроме тебя это никому не известно.
– Прекратите говорить мне «ты»! – взмолилась Джекки.
– Мне противно на тебя смотреть! – горестно сказал Каштанов.
– На кого сейчас противно смотреть, так это на вас! – тоскливо молвила Джекки.
– А ты мне омерзительна! – грустно ляпнул доктор.
– А вы мне... – всхлипнув, буркнула больная.
– А ты мне... – И вообще, – печально заявил хирург, – тебе нельзя вставать с постели!
– А мне на постель наплевать! – чуть не плача, срывающимся голосом проговорила Джекки.
Оба одновременно развернулись и зашагали в противоположные стороны. Она, прихрамывая, назад в комнату, а он – вон из дома отдыха. Оба были невероятно огорчены случившейся ссорой...
Хмурый Каштанов возвращался пешком по берегу озера. Для удобства отпускников и туристов в нескольких местах были поставлены печки-плиты с вьюшками, рядом поленницы дров. А под навесами вкопаны в землю столы из толстых струганых досок и скамьи. Предполагалось, что здесь самим можно сварить уху, зажарить рыбу, посушить грибы, приготовить шашлык. Чуть в стороне в мусорных баках валялось немыслимое количество порожних бутылок от всевозможного спиртного. В одном из таких райских мест самообслуживания гулял Ёжиков со своим гаремом. Девки что-то парили, жарили, стол ломился от выпивки, а сам падишах ритмично отплясывал под музыку, которая неслась из магнитофона.
– Михалыч! – крикнул Ёжиков. – Выпить хочешь?
– Нет, отец, – серьезно сказал Каштанов. – Я же на работе.
– Молодец, сынок, – подхватив иронию, одобрил Ёжиков. – Значит, так: подготовить четырехвесельную шлюпку, это раз... и два – вот тебе ключи, там, на пригорке, кабриолет, вынь из багажника ящик пива, отнеси в лодку.
Закончив делать заказ, Ёжиков порылся в карманах, достал измятую зеленую купюру и сунул в руку доктору Каштанову.
– Премного благодарен! – сказал тот и восхищенно подумал: «Так я еще никогда не жил».
В город Крушин въезжала милицейская машина. В ней восседала капитан милиции Варвара Петровна. Одета она была для конспирации не в форму, а в обычное женское платье.
На причале турбазы опять возник Владик.
– Что еще вам от меня надо? – недовольно спросил лодочник.
