– Где два, там и пять!
Джекки поднялась из-за стола и направилась к стойке, где высился здоровенный чайник, а рядом вереницей выстроились подстаканники со вставленными в них стаканами. Джекки налила себе чаю, а возвращаясь, уже с подстаканником в руке, приблизилась к доктору.
– Позвольте и мне взглянуть! – елейно-мерзким тоном пропела журналистка и протянула руку к газете. Но...
– Это не моя газета! – строптиво заявил Каштанов и вернул ее владелице.
Однако Джекки не успокоилась и обратилась к хозяйке:
– Вы разрешите, буквально на секунду! – Сейчас она была воплощенная вежливость.
Тетка вручила ей газету, заметив при этом:
– Ведь правда похож?!
Джекки поизучала фотографию, затем перевела взгляд на Антона Михайловича и вынесла приговор:
– Нет, не похож! Наш лодочник много старше!
– Большое спасибо! – с усмешкой поблагодарил лодочник.
– А я убеждена, – упорствовала тетка, – очень даже похож на ворюгу, который обчистил детский фонд.
– Это не детский фонд! – ляпнул правдолюбец.
Тем временем семья, расправившись с завтраком, поднялась из-за стола. А муж бдительной тетки сунул в руку лодочника монету.
– Приготовь лодку, ту, синюю с белым!
Каштанов попытался вернуть деньги, но...
– Вам надо менять внешность! – с иронией посоветовала Тобольская.
– А вам-то какое дело! – взъерепенился Антон Михайлович, забыв про монету.
– Я буду это снимать!
– Что – это?
– Как вы будете краситься, или надевать парик, или бриться наголо! – Джекки гордо проследовала на свое место.
Вскоре уже Каштанов с подстаканником в руке не поленился сделать крюк, чтоб задержаться у вражеского столика.
– Покуда я жив – вы меня снимать не будете! – И ушел.
Джекки снова зашагала за чаем, и снова с подстаканником в руке, естественно, не миновала неприятеля.
– Можете не менять внешность, но вас поймают и посадят в тюрьму! Разумеется, мы и это запечатлеем на пленку.
Антон Михайлович тоже повторил прежний маневр. Когда он приблизился к столику, за которым сидела Джекки, та вскочила.
Теперь они стояли с подстаканниками в руках, словно с пистолетами. Они действительно были вооружены, потому что чай был горячий. Противники испепеляли друг друга гневными взглядами, но до новой потасовки не дошло – Владик втиснулся между враждующими.
– Успокойтесь, а то чай остынет!
Собираясь звонить в Москву, Каштанов снова поспешил к той же самой деревенской телефонной будке.
Он вошел в нее, опустил в прорезь монеты, набрал номер.
На том конце провода Никита взволнованно закричал:
