- Дашка! Какая ты умная!
Впрочем, эта фраза звучала в разных вариантах. "Умная" заменялось на "добрая", "честная", "строгая, но справедливая". Это заряжало ее бурной энергией, хоть горы сворачивай.
Но Даша не только принимала от знакомых дань в виде поклонения и безоговорочного признания, но и считала необходимым отдавать. Даша редко отказывала кому-нибудь в помощи, даже в мелочи, понимая, что этим привязывает человека еще крепче.
Как-то интереса ради даже попробовала учиться у бабки-знахарки хитрым приворотам, заговорам и прочей колдовской чепухе, но скоро соскучилась и бросила.
Но все это были незначительные мелочи. Все, чем занималась и интересовалась Даша, служило лишь ступеньками к трону на Олимпе, на котором она будет, нет, не блистать - править. Как достигнет подобающего ей положения, Даша еще не знала, но была твердо уверена, что усилия не пропадут даром.
4.
Даша
"Мать словно не замечала моих успехов, впрочем, это было даже кстати. Не вмешиваясь, она не мешала мне познавать мир не только через книги, но и через людей. Здесь свободу мою мать не ограничивала. Может, дело было не в доверии ко мне и не в уважении, как к личности, а по совсем другим причинам (у матери тоже должно быть право на личную жизнь), но эти аспекты меня волновали мало. Если бы мать вышла замуж, я бы это только приветствовала. Пусть будет счастлива. Мы с ней не ругаемся, голос на меня она не повышает, разве только под дверью в туалет, где я иногда надолго могу засесть с интересной книгой. С отцом я связи не потеряла, пожалуй, он был даже немного ближе, чем мать, потому что был далеко. Мы регулярно переписывались, я делилась нехитрыми секретами, а каждое лето ездила к нему в Москву. Огорчало, что мать не желала оставить меня там насовсем, но я понимала ее: при отцовском образе жизни особо не разбежишься. Но придет, придет время, утешалась я. В общем, брошенной себя не ощущала. А уж об одиночестве и речи не было: дар у меня, что ли притягивать людей. Причем не только притягивать, но и привязывать намертво. И в Москве надо будет строить новые отношения по старому принципу. Как в родном Горске: здесь-то мое мнение играет чрезвычайно важную роль во всех сферах деятельности моих знакомых. И там должно быть также.
В Горске меня приглашали всюду, как признанного критика, внимательного зрителя и ценителя. То вечер местного андеграунда, то одноклассники затевают очаровательную в своей глупости авантюру, то заумные одиночки-интеллектуалы приглашают на литературные бдения, мероприятия совершенно идиотские, но мне там обязательно предоставляется слово, и я невинно-нагло говорю гадости от всей души. Меня уже не смущали обиженные гримасы: завтра все будут совершенно уверены в моей правоте, а себя будут считать полными дураками и абсолютными ничтожествами. Удивительно, но никому еще не пришло в голову спросить: Дашенька, а что ты сама сделала? Впрочем, ответ на этот хамский вопрос у меня давно был заготовлен: единственное, на что мне хватает времени - наставлять некоторых на путь истинный, открывать им глаза и прочищать уши.
