А тем временем Кетильсон толкнул противника щитом. От души толкнул, целя окрайком в подбородок.
Зрители недовольно загудели.
Ярл Торфинн поморщился.
– Что это они? – повернулся Вратко к Сигурду.
– Нехорошо, не по правилам, – скривился старик, будто сплюнуть хотел.
– Что ж не остановят?
– Они в кругу. Вольны делать все, что захотят, – объяснил викинг. – Хотя того, кто выиграет нечестно, будут мало после уважать. Да видно, Белоголового это мало заботит.
Модольв дважды попытался рубануть Хродгейра по ногам, а потом снова ударил щитом. Только скальд на этот раз оказался готов к подлости. Подтолкнул иссеченный щит хевдинга снизу, да так, что тот на мгновение заслонил хозяину лицо. И, прежде чем тот успел отскочить, косо полоснул поперек живота.
– Вышло! – не своим голосом заорал Олаф, изо всех сил хлопая Асмунда по плечу.
Конечно, в битве, где сходятся дружина на дружину и войско на войско, Кетильсон только рассмеялся бы в лицо врагу и продолжил бой, а может, даже и победил бы – в жизни всякое бывает, – но стремительно покрасневший разрез на рубахе не оставил места для сомнений.
– Победа за Хродгейром Черным Скальдом! – провозгласил ярл Торфинн, и его голос, привыкший перекрывать грозу и рев волн, услыхали все, даже те, кому не хватило места в первых рядах, кто едва ли не подпрыгивал в тщетной попытке рассмотреть священный круг и поединщиков.
Белоголовый понуро отвернулся, чертя мечом дорожку по гальке. На его лице смешались ненависть и разочарование.
Скальд улыбнулся, ощерив крепкие зубы. Поднял клинок, устремив его закругленный конец к солнцу. Грудь викинга вздымалась высоко, но ровно.
Все взгляды устремились на Харальда.
Вот сейчас он объявит подтвержденное божьим судом решение.
«И пусть кто-то попробует тогда…» – подумал Вратко.
Конунг набрал в грудь воздуха, открыл рот…
Мария Харальдовна вскрикнула подраненной птицей, закатывая глаза:
– Кровь! Вижу кровь и воронов! Много!
Она запрокинула голову, выгибаясь так, будто кто-то невидимый схватил девицу за косу, упираясь коленом меж лопаток. Из горла королевны вырывался уже не крик, а хрип, преходящий в стон.
Хирдманы правителя на мгновение растерялись, а когда кинулись на помощь, то опоздали – Харальд подхватил падающую навзничь дочь, бережно уложил на каменную крошку.
Воины и челядь качнулись было к ним, но грозный рык седого ярла с багровым шрамом на щеке: «Прочь, недоумки!» – заставил любопытных отшатнуться.
– Расходитесь! Ну же! – подоспел на помощь конунгу и ярл Торфинн.
