– Я утверждаю – ничего подобного не было! – Отец Бернар не возвысил голоса. Говорил все так же ровно и спокойно, с непоколебимой уверенностью в собственной правоте.
– Было! – выкрикнул Вратко, сжимая кулаки. Слезы обиды были готовы брызнуть из глаз. Еще чуть-чуть, и словен кинулся бы в драку – попробуй удержи!
– Не было. Не было… – со снисходительной полуулыбкой покачал головой монах.
Они вперились друг в дружку взглядами и замолчали. У новгородца кровь стучала в висках и алая пелена застилала глаза. Отец Бернар улыбался уголками губ и поглядывал с чувством превосходства. Он не сомневался в своей победе.
Харальд расправил ногтем большого пальца усы.
– Как я понял, свидетелей нет ни у обвинения, ни у защиты, – сказал он неторопливо.
Молчание было ответом. Никто не озаботился подтвердить очевидное.
– Когда земной суд не может решить дело, приходится прибегать к суду небесному, – продолжал конунг. – Пускай Господь разрешит ваш спор.
Викинги переглянулись. Похоже, подобного решения сурового правителя не ожидал никто из них.
Первым нарушил молчание Торольв, епископ Бирсейский:
– Надо ли понимать, мой король, что вы назначили поединок между этими двумя людьми?
– Божий суд предусматривает не только поединок, – вмешался ярл Торфинн. – Думаю, эти два бойца искусства нам не покажут.
– Я хотел бы напомнить вам, что отец Бернар – священнослужитель. Следовательно, он не обязан брать оружие в руки! – Голос епископа зазвенел праведным гневом.
– Я готов и к испытанию огнем! – воскликнул Вратко решительно, хотя отваги он как раз не ощущал. Наоборот, сердце так и норовило скрыться в пятках. Кто он такой, чтобы на божьем суде тягаться с монахом? С Иисуса Христа станется сотворить очередное чудо – одно из тех, о которых рассказывал их уличанский священник. Вот и выйдет Бернар праведником, а он, Вратко, брехливым псом.
Конунг сверкнул глазами на болтунов, и те быстренько окоротили языки.
– По нашим законам каждый из них может предложить бойца вместо себя. Так будет даже честнее. Мне и в голову не приходило стравить монаха с купеческим сыном. Это так же смешно, как выставить на петушиных боях две курицы. Предлагайте…
Харальд тяжело опустился на кресло. Хоть он и оставался крепким, как дуб, а пять десятков лет в ларец не спрячешь, дают о себе знать время от времени.
– Кто желает биться на божьем суде за отца Бернара? – спросил ярл Торфинн.
– Я! Я хочу! – заорал Лосси-датчанин. Даже на цыпочки приподнялся от нетерпения.
