не сильно-то хотели видеть на своем престоле герцога из-за пролива. Они возвели на престол Гарольда Годвинссона, который приходился покойному королю Эдуарду шурином.
Злые языка поговаривали, что Годвинссоны – королева Эдита и ее братья: граф Гарольд и граф Тостиг – вот уже лет десять управляли Англией от имени Эдуарда. Только год назад Гарольд и Тостиг повздорили («Уж не из-за надежды на корону ли?» – подумал Вратко), и последний сбежал в Данию. А вот Гарольд, граф Уэссекский, как раз и стал королем Англии.
– Стать-то он стал, только надолго ли? – хмыкнул Дитер. – Часто бывает как в детских забавах: забраться на снежную горку, облитую водой, легко, а вот удержаться на ней…
– Гарольд Годвинссон еще при жизни Эдуарда принес вассальную клятву герцогу Вильгельму, – твердо проговорил отец Бернар. Посмотрел на собеседников: не вздумают ли возражать? Позняк смотрел в стену, прожевывая здоровенный кусок окорока. Дитер неспешно отхлебывал из кружки, а Гюнтер изобразил на лице прямо-таки собачью преданность.
– Гарольд Годвинссон, – с нажимом повторил монах, – дал обещание поддерживать герцога Нормандии в его притязаниях на английский трон, что бы там ни было. Клятву эту Гарольд, граф Уэссекский, произнес над алтарем, в котором хранились святые мощи, и теперь, нарушив ее, стал в глазах не только нормандской знати, но и всех верующих в Иисуса Христа людей лжецом и клятвопреступником. Подобное предательство не может быть прощено! Герцог Вильгельм приступил в Байе к сбору самого большого со времен Карла Великого войска. Благородные рыцари, горящие жаждой восстановить попранную справедливость, съезжались под его знамена не только изо всех уголков Нормандии, но и из Бургундии, Бретани, Аквитании, Франции, Лотарингии…
«Еще бы! – не смог удержаться от крамольной мысли Вратко. – Ведь, борясь за права нормандца на английскую корону, можно не только славы и почета добыть, но и пограбить всласть, обеспечив не только детей с внуками, но и правнуков, а там и осесть на отвоеванной земле».
Речь священника плавным журчанием вливалась в уши. Парню казалось, что он слушает не о событиях нынешнего года, а о делах давно минувших дней. Будто сказка, слышанная в далеком детстве.
Пока что нормандцы переправляться через пролив не торопились. Ждали, когда подтянутся рыцари из самых дальних земель, а кроме того, они рассчитывали плыть при попутных ветрах, чтобы потратить как можно меньше времени на морское путешествие. Ведь рыцарские кони, которых собирались везти с собой, не очень хорошо переносят качку, а пеший рыцарь – это уже не рыцарь. Но и бежавший с острова брат Гарольда, граф Тостиг, не сидел сложа руки. Каким-то образом ему удалось заручиться поддержкой норвежского короля, Харальда Сурового.
