– Угощайся! Вон там, на блюде, жареные дрозды, в вазе чесночный соус – очень рекомендую.
И соус, и дрозды, и мягкие, видно, только что испеченные хлеба оказались на удивление вкусны, вот только что касается вина… По вкусу это была самая обыкновенная брага, сдобренная изрядным количеством хмеля.
Завязалась беседа, в процессе которой говорили о многом: о шумной жизни в Могонциаке и Августе Треверов, о легионах и имперской политике, о германцах, которых Кальвизий почему-то считал полнейшими скотами, о соседях…
– Нет, про жителей Гретарка ничего плохого пока сказать не могу. – Потянувшись, хозяин пододвинул поближе к гостю вазу с соусом. – Я с ними не ссорюсь – не из-за чего.
– И они не имеют к тебе никаких земельных претензий?! – удивился Рысь.
Старый легионер хохотнул:
– Попробовали бы! Я своих слуг не обижаю и, если понадобится, могу выставить два десятка обученных и хорошо вооруженных бойцов. Хизульф, староста, об этом хорошо знает. Да к тому же и поводов нет – границы моего участка проводил сам Тревизий, вот уже был человек! Умнейший, исполнительнейший… Жаль, давно умер.
– Удивительно! – покачал головой Юний. – И соседи тоже не имеют претензий? Обычно ведь как бывает – живут себе и живут, а потом начинается: это поле мое, и ручей, и часть рощицы…
– Ну, у нас такого нет. Кроме деревенских, у меня один сосед – старина Лициний, Лициний Вер, верный боевой товарищ. Нам с ним делить нечего! Двое моих сыновей сейчас у него в гостях – собрались половить рыбку, Лициний страсть как падок на это дело, а я вот предпочитаю охоту.
– А другие соседи? – не отставал Рысь. – Гретиарий, Манлий, Октавий?
– Этих я плоховато знаю, – помолчав, признался Кальвизий. – Они ведь не так давно получили свои участки – вряд ли больше пяти лет прошло. Да и не из нашего легиона они, из «Августа».
– «Августа», – тихо повторил Рысь. – Восьмой легион.
– Да, верно, восьмой. Он всегда уступал «Примигении»! Так вот, насчет тех ребят, что получили участки… Я слыхал, они друг с другом едва не разодрались из-за земли, да еще и с местными что-то не поделили. Гретиарий обвиняет Хизульфа в том, что тот незаконно распахал его луга, Манлий хочет прибрать к рукам ручей, что издавна принадлежал деревне. Гретиарию, говорят, тоже не живется спокойно. А в восьмом легионе испокон веку никакого порядка не было!
Окончив обедать, гость с хозяином еще немного поговорили о всякой ерунде, типа видов на урожай и цен на свежую рыбу, после чего вышли во двор – проветриться. Вернее, выйти-то собирался один Кальвизий, а Юний уж с ним навязался – чего одному сидеть? Да и спать пока не хотелось.
