– И мы бы заночевали, – махнул рукой Рысь. – Только нам, увы, нечем заплатить за постой.
– А ло… – Эрлоин вдруг осекся и, улыбаясь, вышел вслед за гостями на двор.
Юний прекрасно понял, что он хотел спросить. Конечно же, про лошадей, немалое богатство в здешних краях. Хотя Октавий подсунул путникам далеко не самых лучших своих коней, тем не менее и эти лошаденки явно вызывали у окружающих нездоровую зависть. Рысь заметил, с каким вожделением поглядывали на них какие-то юные оборванцы – то ли слуги, то ли свободные жители Гретарка.
Солнце сияло в небе, теплый ветерок, пахнущий навозом и сеном, навевал мысли о близкой весне. На холмах снег уже весь растаял, а может, тут его и не было – всю зиму поливали дожди. Простившись с трактирщиком, путники выехали на скользкую дорогу, круто взбирающуюся на холм, к разбросанным домишкам селения. Когда подъехали ближе, стало видно, что в большинстве своем это именно дома – бревенчатые, добротные, с посаженными вокруг деревцами, – а вовсе не убогие хижины. Да, действительность сильно отличалась от того, что писал Тацит, – эту мысль, щурясь от солнца, и высказал Юний слуге.
– Я думаю, господин, во времена Тацита варвары жили куда беднее и только благодаря римлянам стали богатыми и зажиточными, – неловко сидя на покрытом толстой попоной крупе коня, предположил Флакс.
Рысь покачал головой:
– Нет, вряд ли я соглашусь в этом с тобою.
– О, мой господин…
Юний недовольно сплюнул:
– Послушай-ка, любезнейший Флакс, перестань называть меня господином – с тех пор как я коснулся тебя преторским жезлом в присутствии легата, ты уже больше не раб. Вот уже несколько дней ты – мой клиент, вольноотпущенник и слуга. Так и называй меня, как полагается, не господин, а патрон!
– Слушаюсь, мой патрон.
– Так вот, Флакс, полагаю, насчет Тацита ты не совсем прав. Сей ученейший муж писал не столько о германцах, сколько о римлянах. Варвары у него – лишь необходимый для сравнения элемент. К примеру, он пишет о том, что все германцы отличаются высокими моральными качествами – никто не соблазняет чужих жен, девушки чуть ли не до старости сохраняют девственность, а юноши не знают и не хотят знать свободной любви. Ой ли? Так ли это? Думаю, что не так, любезнейший Флакс. Говоря о варварах, Тацит лишь подчеркивает разврат и лень римлян, по сути, до германцев ему нет особого дела… Эй, эй, Флакс – нам прямо.
Слуга уже заворотил коня на повертку, спускающуюся с холма к реке, – оттуда можно было вскорости достичь виллы Октавия.
